Сказав это, он сам испугался. Такое может позволить себе лишь тот, кому осталось жизни только до удара корпусом по неприятельской броне.
На носовом обзорном экране вырастала «рогатая камбала» с ее высокими, похожими на овальные башни фортами и длинным, плоским корпусом, помеченным «жареной соплей» – эланским гербом. Мелкие надстройки и антенны были снесены ударной волной, из пробоин хлестало пламя. Форт 2 – бис был взорван ракетами с «2805». Линкор походил на основательно побитого быка с обломанным рогом.
Много раз в своих мечтах и снах Конечников видел момент, когда он выходил один на один с «Эстреко», чтобы рассчитаться за все и всех. Но в реальности это выглядело совсем по-другому. Простреленный, обгорелый, смертельно раненый звездолет врага не казался достойным противником. Тем более что Федор понимал, с каким хитрым расчетом его послали. Почин 2803 вызовет целую серию таранных ударов.
Опять Конечников чувствовал эту липкую, холодную определенность правил игры, заданность твердой, чужой волей. И как протест против правил, делающих его послушной пешкой, приносимой в жертву, возникло решение.
– Управление мне! Активировать компенсаторы!!! – крикнул Конечников.
Корабль начал разгон. Цифры на табло акселерометра перевалили за 200 метров за секунду в квадрате.
Раскаленная дыра с торчащими балками шпангоутов, окруженная хаосом скомканных, горелых, рваных полос измочаленной брони, стала стремительно расти на экранах. Кто-то завыл в смертной тоске, видя, что командир идет на таран.
Первый пилот, глядя на приближающийся линкор, выдернул из ниши за подлокотником бутылку «дубиловки», привычно выбил пробку, треснув ладонью в донышко. Торопливо, в два глотка ополовинил и кинул второму пилоту, чтобы тот успел до удара. Радист попеременно то молился, то ругался, то, включив передачу, просил всех, кто слышит сообщить жене, что погиб ее супруг в бою, легко, без мучений.
Кто-то кричал, кто-то беззвучно плакал, кто-то в ужасе закрывал руками глаза. Зампотех Ильин саркастически улыбался, видимо вспоминая свою любимую присказку: – «Жил грешно и умер смешно».
– Приготовились! – крикнул Конечников. – Васька, кидай «дуру» по сигналу.
– Прости, Крок, это все из-за меня!
– Давай!!!
Он дал максимальную тягу на противоход, пропуская сброшенный снаряд. На борту ракеты явственно читалась надпись: «За Амальгаму».
Первому лейтенанту вдруг показалось, что он слышит разочарованный, голодный рев зверя, упустившего добычу.
Пальцы Конечникова тяжело сложились в непривычную позицию. Этот маневр был недоступен при стандартном интерфейсе. Но мануальное управление, разработанное для противокорабельных ракет, допускало любую возможность.
Запустились два из четырех тормозных и первый маршевый. Застонал от предельной нагрузки корпус. Стон перешел в душераздирающий визг, когда Федор подал полную мощность