– Жди через минуту. Чёрный хлеб есть?
– Есть.
– Не трожь и не режь! Сами съедим.
С тяжёлой Судьбой за плечами побрёл Владимир Иванович к себе в квартиру – ждать Витька на последний стакан московской «Столичной». Было отчего на неё обижаться.
Виктор Викторович, он же Витёк, пришёл не один, как и прозвучало, а с женой Майей. Такое весеннее имя было у очень симпатичной Витькиной брюнетки. Детей они бросили одних: «Картун за ними присмотрит». Картуном за границей называется телевизионный канал, где днём и ночью крутят мультфильмы. Идёт сплошная дрянь, да такая, что Флинстоны покажутся шедевром. Иногда, как Добролюбовский луч света в тёмном картунном царстве, блеснёт Дисней: Том и Джерри, Бакс Бани, Рэд Хот Райдер. Но это очень редко. Взрослых родителей дети стараются к Картуну не подпускать – им от рождения свойственна доброта и забота, а сами тем временем глупеют и не отходят от Картуна. Что поделать, ТВ нянька.
Безусловно, для сорокалетних Витьки и Майи это было на руку: идеальная возможность уединиться в интимной обстановке в любое удобное для них время. Чем и пользовались. Так что Картуна они не любили, но в доме держали за неимением кошки или собаки.
Майя была восхитительна: тёмные с отливом волосы, уложенные под Анну Каренину, короткое чёрное платье, которое по неведению можно было запросто спутать с комбинацией, фаланговый узкий металлический ремешок золотого тона, чёрные замшевые туфельки на умеренном каблучке и свободные от чулок красивые стройные ножки. Натурально, ничего лишнего под платьем в области груди не было. Это Вовка видел по тем рельефным холмикам, что спутать ни с чем другим нельзя.
– В таком виде на водку и сало? Опять она меня испытывает. У-у, проклятая.
– Ты опять о своём?! Знакомься: саМайя моя любиМайя из женщин, Майя. А ещё она – моя жена.
– Значит, из женщин она у тебя не одна? Только как жена одна?
– Майя, ты теперь и сама видишь, что это Вовка: ипохондрик, софист и логист, – притворно вздохнув, представил Витёк своего приятеля по трём институтам: где учились, где в Москве обретались, и где предстоит теперь вместе работать в Японии.
– А я Вас именно таким и представляла, – просто сказала брюнетка и протянула Вовке руку, но не как это делают мужчины, а по-женски, с хитрым испытанием: ладонью вниз и чуть расслабленной в запястье. Пока Вовка не успел схватить её красивую ручку, добавила:
– После всего, что Виктор про Вас сказал, Вы мне нравитесь даже ещё больше.
Мысли зайцами заскакали в голове Вовика: «Вот ты и попался. Что теперь с её рукой делать? Пожать – показать себя грубым табуретом. Поцеловать – насмешишь и себя, и её, и Витька. Даже если её не насмешишь, то всё равно красиво, как у де Голя, не получится. Для этого надо вангоговский бардовый берет надеть, потом снять, а ещё прежде состоятельным французом родиться надо было. Опять приходится из-за неё выкручиваться.