Я век свой короткий за ней проживу.
Пора ожениться лентяю Емеле,
Забыть про полати и черствый калач.
Я стан опояшу серебряным хмелем,
На плечи накину калиновый плащ.
Держись, золотая, держись, налитая,
Красуйся собою в зеркальном пруду!
По жгучей крапиве, по буйной отаве
Я отроком светлым на свадьбу приду.
С тобой мы поладим, сведенные ветром,
Поладили ныне, поладим и впредь.
По белому свету гулебно и щедро
Пойдем мы печалить, и славить, и петь.
Когда же, заботы свои позабросив,
Я мирно усну над пустынным прудом,
Закатной листвой осени меня, осень,
Оплачь меня, осень, горючим дождем.
Чтоб долго под эту покорную горесть —
Ты только очнуться меня не зови —
Мне явственно снилась печальная повесть,
Чудесная сказка о нашей любви.
«Чтобы стал навеки удивленным…»
Чтобы стал навеки удивленным,
На всю жизнь улыбчивым в беде,
Приплыла на месяце червленом
По ночной неслышимой воде.
Где была так долго и далеко?
Но далеко где бы ни была —
Подошла, как к берегу осока,
И своей косою обвила.
В свете звезд высоких и венчальных,
У весенней нежности в плену,
Я в глазах раскосых и русальных
Золотой кувшинкой потону.
Чтобы ты с зарей не спохватилась,
Не остыла сердцем изнутри,
Дай же мне неслыханную милость —
Слушать твое сердце до зари.
А когда, росою опаленный,
Землю день отмоет добела, —
Чтобы ты на месяце червленом
От меня навек не уплыла.
«Мороз хмельней березового сока…»
Мороз хмельней березового сока,
Земле к лицу крещенские снега,
И женщина, которая далеко,
Как никогда, мне нынче дорога.
Легко бегут послушливые кони,
Скрипит и стонет снежное жнивье.
В который раз, за радостью в погоне,
Я отнимаю радость у нее.
Печаль ее мне больше не простится,
Сторицей не окупится вина.
Она меня, как ветра в рукавице,
Держать в своих ладонях не вольна.
Но все ж, каким бы ни был бестолковым,
Я у нее себя не отниму.
Я привезу ей вечером пуховым
В своих глазах пуховую зиму.
Уткнусь в ее горячие ладони,
Поглажу робко волосы ее…
Легко бегут послушливые кони,
Скрипит и стонет снежное жнивье.
Куда ни глянь – у неба под полою
Блестят снегов тугие ковыли,
И женщина ущербною луною
Мне светит из остуженной дали.
«Мои прямые выцветшие брови…»
Мои прямые выцветшие брови —
Кому они пригрезятся во сне?
Своей печали тайной и любови
Я не нашел в далекой стороне.
Я