Тени падают кучно и рябо
На трескучие остья жнивья.
На мостках скособоченных баба
Наклонилась над гулом белья.
Выше хутор, как вымерший улей,
Озирает свой ситцевый край.
Только ласточка черною пулей
С проводов залетела в сарай.
Ковыляет по полю повозка,
Дразнит перепел строгую тишь.
Вот и солнце желтеющим воском
Заливает околыши крыш.
Густо квасится мгла за порогом,
Бьет осины зеленая дрожь.
Знать, ударит об стенку горохом
Ввечеру вызревающий дождь…
Но покамест безмолвствует хутор,
И зарница над рожью зарит…
И за всех – на столбе репродуктор
О страде полевой говорит.
Крушина
Скажи мне, рябая крушина,
Какая стряслася беда,
Кого в эту ночь сокрушила
Упавшая в омут звезда?
Кого в эту ночь закружило
Немым половодьем тоски,
Кому вековая кручина
Сурово сдавила виски?
Чужой ли он мне и далекий,
Родня по крови и весне?
Какие свершилися сроки
В безмолвной его стороне?
Иль, может, ничто не вершила
Падучая эта звезда.
Скажи мне, рябая крушина,
Кого же так жалко тогда?
Но что бы меня ни страшило
В моем неприметном краю, —
Повинно склонила крушина
Рябую макушку свою…
«Дома с утра смыкают ставни…»
Дома с утра смыкают ставни.
Безлюдно в хуторе… Жара.
Стрекозы падают в отаву,
Как солнечные веера.
Усталый лес уходит в тайну,
С грехом и дрожью пополам
Готовит тишь – исповедальню
Добра не помнящим дождям.
Осинам даже неохота
Платки поправить на плечах…
Но все равно ночами кто-то
Находит звезды в лопухах!
«Бессонница мучит, бессонница мучит…»
Бессонница мучит, бессонница мучит.
В колхоз бы пойти в сторожа…
Над белой водой на подковах излучин
Всю ночь камышинки дрожат.
И в небе луны ослепительный лемех
Скучает на звездной стерне.
Обманутый ветром в осенних разменах,
Расплющился лист на окне.
Пока позабыты денные боренья
И утренний дождик прощен,
В затишье о чем-то тоскуют деревья,
Но спрашивать стыдно – о чем.
Зачем добиваться прямого ответа,
Зачем бередить и жалеть?
Тоскуют о том, что не каждое лето
Плодами дано тяжелеть.
Сижу на бревне, у села на отшибе,
Веду я с бессонницей речь.
Зачем я себя берегу от ошибок,
И нужно ли в общем беречь?..
И всех, кто осмыслил протяжное время,
Кто думы свои сторожит,
На целую ночь