И кто от жизни заскучает.
Окрестит нас творцами кто-то…
Не стану в логике копаться
Слов сих, они коль в обороте.
Сосед (сказали бы в народе),
Один он будет наслаждаться.
Как скудная былинка
Женщина тоскует о мужчине,
Пусть не принц на розовом коне,
Не поэт пусть, мучимый кручиной,
Не герой на «мировой» войне.
Не до таковых ужо, а лишь бы
Мужичок, хотя бы с ноготок.
Волохатый пусть он, словно леший,
Даже пусть, родименький, без ног.
Да она бы на руках носила
По нужде иль, скажем, на народ,
И постыдно мелочь не просила,
Хоть и крошка не попала в рот.
Все сама бы. Все с большой охотой —
Покормить,
заштопать,
уложить
В чистую постель. Ведь ей заботы —
Как чело трехперстьем окрестить.
А то что же? Хата-сиротинка
Без мужского мата, табака.
А сама – как скудная былинка,
Что порой дрожит от ветерка.
Русская горюха-неудаха,
Сердце не жалели ни Кольцов,
Ни Некрасов. Без оглядки, страха
Сколь щемящих высказали слов!
Ничего с тех пор не изменилось,
Так же бабе белый свет не мил.
Змей Горыныч лютый закружился
И крылами небушко затмил.
Злючая поземка бьет в окошко,
Встать бы да пригрубок затопить,
Но булгачить старенькую кошку —
Жмется к боку. Надо как-то жить!
«Навильники, мешки и катухи…»
Навильники, мешки и катухи
И черте что еще в колхозном рабстве!
Я успевал тогда писать стихи,
С ребятами подраться, искупаться.
Ей-богу, лучше жизнь тогда была,
Пусть цыпки на ногах, урчит в желудке.
И нас судьба по рытвинам вела,
Какой ни есть ты – крепкий или хрупкий.
Все шли единым строем к светлым дням,
А рядом тетки, матери (ух, сила!)
Шагали встречь «разбуженным ветрам»,
Все дальше от войны нас уводили.
Разуты и раздеты, голодны,
Но нам совали без речей бурсаки
Из желудей – увесисты, черны,
Крушины горше, но для нас так сладки!
Финал блестящ: кто кончил ФЗУ,
Кто стал шофером, молотобойцем в кузне
И летчиком один – стращать грозу,
А я в любви сознался самой музе.
И ныне те ж мешки и катухи
И черте что еще в российском рабстве!
Но так же сочиняю я стихи,
Чтоб словом за народ с властями драться.
«Старость всегда – как упрек…»
Старость всегда – как упрек,
В нагрузку она, как данность,
Как без оценок урок,
Без оправданий гуманность.
Только лишь выгода в том —
Смотрит на мир по-щенячьи,
С ней благодушнее дом,
Значит, и он что-то значит.
Дышат иконы, глядят
Прямо