– Я, касатка.
– Что, бабуся, тяжело?
– Ох, голубушка, несладко,
да дают по два десятка,
слава богу,
повезло…
– Кто последний?
– …
– Все хотят быть первыми.
– Будете стоять?
– Я, да.
– Я отойду в рыбный, за консервами.
– Вперед лезут и лезут без стыда.
– Скажите, чтобы не отпускали.
– А вы, гражданин, за кем стояли?
– Надо дожидаться следующего.
– Вызовите заведующего!
– Говорят, осталось ящика два.
– Хватит.
– Вот темпы! Едва-едва.
– Девушка, живее ради бога!
– Я одна, а вас много.
– На покупателя плюют!!!
– Кто последний?
Что дают?
В домах глазницы окон ожили:
Жильцы позажигали свет.
Мгновенно уничтожили
кто ужин, кто обед.
И за дела.
Ведь дел всегда хватает,
А времени и сил всегда в обрез.
И долгий зимний вечер, как экспресс,
Почти без остановок пролетает
В ночь.
Гаснет свет. Смолкает шум.
То не провал, а склон пологий.
Расслабься.
Отдохни от дум.
Забудь тревоги.
И окунись в глубокий сон.
Почувствуй радость очищенья.
Ведь завтра вновь под колесо,
Под дня вращенье:
Тик-так.
Стрелок круги.
Ночь – тьма. День – полосат.
Итак,
как ни беги,
В сутках 24 часа.
Пролетают стаей уток
в год три с лишним сотни суток.
Несколько десятков лет —
Жизнь: «ау!»… —
Пропал и след.
Но мы с тобой живы еще, однолетка.
Латаем свои и Госплановы дыры.
Работа. Зарплата. Жилплощади клетка
Да кухонный гам коммунальной квартиры.
Да дети, которым твердится одно:
Вот вам в коммунизме пожить суждено.
Пока же – военной угрозы надгробность.
Газеты словесную сыплют руду.
И кто-то твою измеряет способность,
Чтоб два раза в месяц воздать по труду.
И что-то жестокими мерками ГОСТа
Во всем, даже в мыслях, наводит порядок.
А страсти бурлят. Накипает короста —
Слепой, протестующе-горький осадок.
И к чувствам наивного детства вернуться
Вдруг тянет:
Быть искренним,
не лицемерить.
И хочется, глянув на жизнь, отвернуться
И плюнуть на все, —
и по-новому верить.
Но чуть повернешься к ней задом иль боком,
Условности бить начинают умело.
И думать забудешь о чем-то высоком.
И вынужден ты разменяться на мелочь.
А мелочь списать не сумеет никак
Приходно-расходная книга твоя.
И просто покатишься, как пятак:
«Звеня и чуть-чуть подпрыгивая».
Орел