Бём помолчал и с горечью добавил:
– Вечная память героям.
А утром следующего дня вся Страна Советов слушала Левитана.
От Советского Информбюро.
Вчера, тринадцатого марта тысяча девятьсот сорокового года, в районе Аландских островов Балтийский Флот Союза Советских Социалистических республик, при поддержки сил германского флота, перехватил и на голову разгромил объединенную эскадру империалистических Англии, Франции и Финляндии.
В результате боя были уничтожены линейный монитор «Эребус», линейный крейсер «Реноун», броненосец «Ильмаринен», крейсера «Леандр», «Галатея», «Саутчгемптон», «Эдинбург», а также девять эскадренных миноносцев противника. Серьезные повреждения были нанесены авианосцу «Фуриоус» и линейному кораблю «Нельсон». Остальные силы противника трусливо бежали с места боя!
Советский флот в этом сражении потерял всего один корабль. Моряки-краснофлотцы одержали славную и убедительную победу над капиталистическими агрессорами!
И ни единым словом не обмолвился товарищ Левитан о том, что немцам этот бой стоил «Дойчланда», «Хиппера», «Эмдена», «Лейпцига» и восьми эскадренных миноносцев. Не упомянул он и о том, что «Марат» едва не затонул у самого Таллина, и представлял ныне больший интерес для сталелитейной промышленности, чем для судоремонтной, как и о том, что погибший советский корабль носил имя «Октябрьская Революция» и был линкором.
Вице-адмиралу Владимиру Филипповичу Трибуцу за этот бой было присвоено звание Героя Советского Союза. Посмертно.
Герзе,
лазарет I-го батальона 100-го горного полка
13 марта 1940 года, 17 часов 45 минут
Осматривающий Кудрина штабсартц Рот был, судя по всему, в прекрасном расположении духа, он даже напевал что-то себе под нос. Генка напряг слух, чтобы разобрать, что мурлычет этот высокий мужчина в белом халате поверх формы, и с трудом разобрал:
Es steht ein kleines, kleines Edelweiss
auf einer steilen,steilen Felsenhoh!
Umgeben ist’s von Schnee, ja Schnee und Eis,
das kleine Edel, Edelweiss.[8]
Закончив считать пульс, доктор поводил молоточком перед лицом пациента и начал писать что-то в карте больного, продолжая мурлыкать:
Ich grusse dich, mein Schatz, vergiss mich nicht,
mein Schatz,
von einer steilen, steilen Felsenhoh, ja, Hoh!
Wo rauh der Bergwind weht, ein kleines Blumlein steht,
das kleine Edel, Edel, Edelweiss.
Присутствовавшие в палате фон Берне и еще один офицер, постарше, незнакомый Генке, но, видимо, самый тут главный, настроение штабсартца не разделяли, хотя и особо мрачными их назвать тоже вряд ли было можно.
– Ну что там, Берко? – не выдержал наконец Дитер. Генка, конечно, не понимал, о чем идет речь, хотя некоторые немецкие слова уже выучил, да и в школе именно этот язык изучал.
– Wir stehen auch auf vieser Felsenhoh… Что? – оторвался от записей Рот. – Нормально все, завтра выпишу.
– Попробовал бы ты не выписать, – мрачно заметил майор Шранк. – Послезавтра начинаем выдвижение,