Рейхов сын. Сэй Алек

не смей ехать на твою мать! Товарищ комиссар, не смейте дергать кастрюлю из рук, а меня с дороги тем более. Мой сыночка не поедет на войну голодным! Моня, да вылези ты, мама просит! Товарищ лейтенант, от вам я доверяю, от видно що настоящий красный командир. Солдатики, помогите маме кастрюльку для сына передать. Он у там, внутри сидить, он впереди вас поедет, ему може чужая бомба раньше вас достанется… Ой, тетя Сима, що ж це деится, а? Монечка, сыночка мой, и воевать? Он же всю жизнь мечтал играть на скрипке, а потом ее разбить о голову Льва Аркадьевича, чтоб ему за те уроки музыки моя оплата икалась…

      Девяносто пятая бригада легких танков РККА двигалась на погрузку в порт.

      Берлин, ОКХ

      12 марта 1940 года, 13 часов 07 минут

      Шеф ОКХ[6] Вальтер фон Браухич взял в руки радиограмму из 19-го моторизированного корпуса и вгляделся в текст.

      OKH. Браухичу.

      Свое нахождение в Валендорфе подтверждаю.

PzKorpXIX. Гудериан.

      – Черти б меня взяли, если я понимаю хоть что-нибудь, – пробормотал он и перевел взгляд на другую радиограмму.

      OKH. Браухичу.

      Спасение Гейнца Гудериана с советского парохода «Черноморец» подтверждаю. Спасение генерала танковых войск – не подтверждаю.

1. GebDiv/GJR100. Эрнст.

      – Интересно, откуда в Турции взялся еще один Гудериан? – генерал-полковник в задумчивости постучал пальцами по крышке стола. – Дело пахнет… Просто пахнет.

      Рим, Палаццо дель Квиринале

      12 марта 1940 года, 17 часов 20 минут

      – И вы считаете, что не поторопились, Бенито? – Король Италии и Албании, Император Абиссинии, Виктор Эммануил Третий поглядел на премьер-министра с неприкрытым скептицизмом.

      – Должен признать, Ваше Величество, что наше поспешное одобрение действий Гитлера и вступление в войну на германо-советской стороне были несколько… скороспелыми, – нехотя признал Бенито Амилькаре Андреа Муссолини. Не то, чтобы всесильный диктатор обязан был отчитываться перед стариком-королем, но некоторые политесы относительно венценосной особы, некогда принявшей самое деятельное участие в его возвышении, старался соблюдать. – Никто не ожидал от Александера такой прыти. Ни я, ни наш Генеральный штаб.

      – Ну еще бы, – Их Величество соизволили кисло усмехнуться. – Такой конфуз. Объявить войну французам и англичанам утром десятого, для того чтобы вечером одиннадцатого увидать у Тобрука вражеские танки. Просто гениальный ход, синьор премьер-министр.

      – Это только доказывает, что Чемберлен и Даладье готовились к войне и с нами тоже, – ответил дуче. – А иначе что делать Седьмой танковой дивизии посреди пустыни, в суточном переходе от Тобрука? Но я уверен, маршал Грациани, его Пятая армия и танковая дивизия «Ариетте» выкинут англичан из Ливии, как нашкодивших щенков. К сожалению, мы не можем усилить его частями из метрополии – нам предстоит сковать как можно больше французских сил на наших границах, – но у него и так предостаточно солдат. Десятой же армии