– Не позволю! – вскрикнула миссис Фосдайк, притопнув ногой. – Не пускать моих родственников в мой же собственный дом! Если ты забыл, то я напомню: он куплен на мои деньги!
– Я не хочу беседовать со взбешенной женщиной.
– Да я в жизни не была спокойнее! – взвизгнула миссис Фосдайк. – Если уж кто и вышел из себя, так это ты, Джон! Вышвыривать моего родственника из Дайка!
– Он тебе не родственник – это первое, и я сказал, что не собираюсь его ниоткуда вышвыривать.
– Что ж, мистер Фосдайк, тогда я попрошу у вас объяснений насчет мисс Хайд.
– Я уже говорил тебе, что объяснять здесь нечего. Бесси может оставить нас, если ты так пожелаешь, и непременно оставит, если, по наущению дурака Тотерделя, ты будешь ей докучать.
– У меня ничего такого и в мыслях не было. Это ты доставляешь мне неприятности, потому что вечно что-то скрываешь и придираешься к моим родным.
– Тотердель тебе не родня.
– Может быть, формально это и так, но я думала, что существуют какие-то нравственные принципы, которыми мы должны руководствоваться.
– Было бы очень хорошо, Мери, если бы ты руководствовалась здравым смыслом, – сердито возразил Джон Фосдайк.
– Ты, наверно, думаешь, что я так же глупа, как мой бедный крестный, но я не идиотка, Джон, – горячилась миссис Фосдайк, бледнея от гнева. – Еще раз тебя спрашиваю, кто такая мисс Хайд?
– Спроси об этом у нее самой.
– Неужели ты думаешь, что я не спрашивала? Она не хочет говорить со мной об этом. Бесси сказала только то, что ее отец умер, а мать жива. Я не сомневаюсь, что ты можешь кое-что поведать о ее матери.
– Сейчас же ступай спать, – холодно произнес мистер Фосдайк. – Ты понятия не имеешь, о чем болтаешь, а если когда-нибудь и узнаешь, то тем хуже для тебя. Ступай спать, говорю тебе, и прикуси свой язык.
На несколько секунд миссис Фосдайк оторопела от грозного тона супруга, но потом оправилась:
– Похоже, тебе все о ней известно. Что ж, в таком случае я отказываюсь держать у себя дома особу, чье прошлое окутано такой таинственностью.
– Это не твой дом! – закричал Джон Фосдайк, совершенно выйдя из себя. – И это мне решать, кому в нем жить, а кому – нет. И еще, кажется, я начинаю понимать, как мужчина может забыться до того, чтобы поднять руку на женщину!
Миссис Фосдайк была не робкого десятка, но эта тирада заставила ее поспешно удалиться. Хотя Джон и одержал победу на сей раз, он знал, что это ни к чему не приведет. Его жена легко могла сделать пребывание Бесси в Дайке невыносимым, и не только своими притеснениями: она могла пустить слух, что он покровительствует Бесси и что она живет у них по его приказанию. Что же тогда будет с репутацией бедной девушки? Все станут ее избегать, а миссис Фосдайк прослывет мученицей… И городской секретарь в этот миг проклял свою супругу.
А между тем она была женщиной весьма добродетельной и вовсе