– Но у меня, – похлопал он по книге, что лежала перед ним, – есть учебное пособие.
– Покажь нам его! – крикнул кто-то.
Он воздел руку с книжкой. И все дружно загоготали. Это была «Поднятая целина» Шолохова.
– Одного тебе не хватает, – выхватился среди прочих тот же голос.
– Чего же? – простовато спросил Толкованов.
– Нагана! – догадливо выкрикнули сразу из нескольких мест.
– Зато у меня кулаки дальнобойного действия!
Теперь уже общий смех поломал зал. Потому как новый председатель был мелконького росточка и с такими миниатюрными кулачками, что, кажется, окажись рядом добрая курица, она склюет их заместо зернинок.
– Ну как вы, наверно, поняли, – сказал в «предтронной» речи Мирон Назарыч, – я не кот в мешке, о котором не знаешь, какой он масти и как царапается, и не голый, что идет по базару и думает, что никто не видит. Я перед вами телешусь и карябаюсь потому, что партии так надо, а я – коммунист и мне деваться некуда.
Биография у Толкованова действительно, прямо скажем, ни с какой стороны не тянула на председательство. После школы, которую он не закончил, Мирон Назарыч пошел воевать.
– Вернее, пополз, – уточнил он. – Поелику шел я только до вагона, в котором везли на фронт. А все остальное время ползал. Потому у меня ниже пупка мозоль значительного размера вскочил.
– Ну про большину не молвь, нас есть кому проверить, – поняв его шутку как вызов к дальнейшей несерьезности, крикнул кто-то.
– Ты насчет партии-то полекше, – предупредил «сват» – представитель райкома.
– Так ежели я скажу мирянам, – кивнул он в зал, – что спал и видел себя председателем, у них половина баб от хохота загнут.
О своем, как выражались в казенной прессе, трудовом пути он сказал так:
– Потом я работал в организации, о которой говорят: «Ты нам «дас», а мы на тебя «ав-ав».
– А чего она производит?
– Это, как установили американцы, самая секретная организация в мире. Все знают, что она есть, но никто не знает, чем занимается.
После ДОСААФ, где Толкованов готовил стрелков, его забрали в школу военруком.
– Не получилось у меня с воспитанием, – признался он. – И все потому, что многие девки команду «ложись» неправильно понимают.
В руководство же промкомбината он уже был выжат извечным «надо!».
– Вызвали меня в райком, – рассказал о том, как его сделали начальником, – и говорят: «Знаешь, кто такой пустовал». Я им отвечаю: «Конечно! Этот тот, который валит, валит и все впустую». – «Чего валит?» – уточняют. «Ну вину, например».
Представитель же райкома аж ногами сучить зачал.
– Товарищ Толкованов! – шепчет. – Чего ты городишь?
Отбрыкнувшись от него ногой, Мирон Назарыч продолжил:
– А через пять минут я уже знал, как валенки валяют, платья шьют и буст… ну те самые «бухгалтеры», что лифчиками зовутся, кроят.