Андрей вытащил сигареты и закурил. Равнодушно обшарил взглядом штабеля и верхние этажи конторы.
– Больше не следят, – усмехнулся Арч.
– Как избавились? – спросил Андрей, сохраняя на лице безучастное выражение.
– А никак. Со Дня Империи отвалили. П-пиявки.
– Притихла, значит, свора, – сделал вывод Андрей, передавая сигарету по кругу.
– Лучше б шумела, – хмыкнул метис с перебитым носом. – Вон в Питерстауне пошумели, так русские их всех загребли. Там теперь лафа.
– Угу. Только ты оттуда чегой-то к нам сюда подвалил.
– Я по другому делу. Город маленький, работы на всех нет…
– Иди, в полиции поври, здесь работы не больше.
– Говорят, где лафа, так это у русских, ну, на ихней земле.
– Ага! – заржало несколько голосов.
– В рот кладут и проглотить уговаривают.
– А за цвет приплачивают.
– Чем, значит, темней…
– Давай, Уголёк, дуй к русским, тебе там больше всех платить будут.
– Врут, конечно, много, – отсмеялся Арч. – Но я одно скажу. Русские на оплате нас ни разу не нагрели. Разве не так?
– Так…
– Так, старшой…
– Оно-то так…
– И ещё. Кто первый подвалил, того и нанимают, на цвет не смотрят.
– Тоже так.
– Против не попрёшь.
– Но туда ехать…
– Язык знать надо.
– Чудно, ведь смотри, белые, а языка не знают.
– У них свой.
– Зачем? Учили б наш. А то не по-людски как-то.
– Ихний трудный, говорят. Язык поломаешь, пока выучишь.
– Лишь бы не голову.
– Да враки всё это, – негр с сильной проседью в волосах тоскливо вздохнул. – Нашему брату…
– В Овраге только легко, слышали.
– Заткнись, старик.
– Без тебя погано.
По кругу уже ходило не меньше пяти сигарет. Хоть и немного поели, а повеселели, забалагурили. Жары уже такой нет, так что ещё чуток посидеть и опять на работу. Уже до сумерек. А кому пофартит, то и на ночь. За ночную больше платят.
Андрей сплюнул и затоптал крошечный окурок, Эркин кивнул и встал: их перерыв уже закончился.
Когда они отошли от остальных, Андрей по-камерному тихо спросил:
– Ты не думал об этом?
– О чём?
– Ну, рвануть отсюда.
Эркин покосился на него.
– Куда и зачем?
Против обыкновения Андрей не завёлся и не отшутился, ограничившись кратким:
– Ладно, посмотрим.
Они работали как обычно: в паре, слаженно, без спешки и задержек. И как всегда не думая, что они грузят и зачем. По фигу всё это. Над этим задумываться – себе дороже.
– С чего это ты?
– О чём?
– Ну, чтоб рвануть.
– Понимаешь… – Андрей сосредоточенно двигает ящик к краю вагона. – Чую я… бери.
– Взял… Чего чуешь?
– А хрен его… но чую. Надо рвать.
Обрывистый