Кузнечиков густая трескотня
Мурашечную память нагоняла.
И горло грел соленый, слезный ком.
Я времена с усилием сдвигала,
Как кирпичи, чтобы построить дом.
И он построен. Клацнули ворота.
Под пальцами шершавилась стена;
И сеть забора, словно медом соты,
Забилась листьями сухими. Из окна
Смотрели, как жирафы, орхидеи,
Вопросами согнувшись и забыв,
Какая я, когда я или где я,
Что в прошлое свершается прорыв.
Детские страхи
Листья роятся, как дикие пчелы.
Я, словно в детстве, боюсь сентября,
Хоть не идти в разогретую школу
С запахом краски зеленой. И зря
Ранцем наспинным не сдавливать
крылья
И не носить, как пионы, банты.
Только все так же со злобным
бессильем,
Шумно кружа, умирают листы.
Фосфоресцирует гроза.
Картавит гром, и ветер бьется
Как птица в окна. И смеется
Дождь в алюминиевых тазах.
И во дворе журчит впотьмах,
Бликуя, ночь под фонарями.
И небо пыхает огнями,
Высвечивая давний страх,
Что все еще одет в пижаму,
И, подымаясь на локтях —
На детских тоненьких костях,
Зовет сквозь ночь пугливо маму.
Больничная очередь крайних, последних
Мужчин отрешенных и скуксенных женщин.
Венозная сеть разветвившихся трещин
Ползет к потолку. И с известково-бледных
И выцветших стен ошелушилась краска.
А белыми пятнами тяжко и мимо
Врачи проплывают. И шорох за ними
Все тянется по коридорам. И вязкий,
Как будто морской, увлажнившийся воздух
Колышется вслед белокрылым халатам,
Как чайкам, по плотному ветру распятым,
И пыльные лампы качает, как звезды.
И стулья качает, и стены, и двери,
Что вдруг открываются, словно при качке,
И хлопают, чавкают громко и смачно,
Жуя занавески из марли. Не верю
Во весь этот бред, и в болезни, и в горе,
И в чувства, накрытые белою тряпкой,
И в старческий шарк неподъемистых тапок
В таком прямодушном, немом коридоре.
«Вновь перо в задумье притупилось…»
Вновь перо в задумье притупилось,
Не найдя остроконечных слов,
Чтоб сказать, как утренне искрились
Солнечные капли куполов
Да горели свечками церквушки
Маленькие – ставь хоть на ладонь,
И надела праздничные рюшки
Бело-ледяная заоконь;
И как в этом свете ради скуки
Бьют и грабят, режут и грызут.
Ведь не зря мы левоправоруки:
Нас на обе стороны зовут.
И, сказать немыслимое силясь,
Я