И если к тому огню мы прильнем.
Душою или руками,
Мы, пожалуй, вспомним о Нем
И не станем врагами
Тому, Кто своими очами
Сверлит наши души ночами.
«Полно сеть плести, полно когти рвать…»
Полно сеть плести, полно когти рвать —
Холодна, словно лоб твой, Волга.
Снег опять не ляжет тебе в кровать.
Снег – он в землю уйдет надолго.
И лепечут о чем-то цветочном сны,
И прощанья с тобою кротки,
И живут, печальные, до весны
Ангелы на сковородке.
И течет сквозь тебя живая вода,
Делаясь слишком твердой,
И стучится колокол иногда
В мозг твой, еще не мертвый.
«Мишель Монтень был прав: любые перемены…»
Мишель Монтень был прав: любые перемены
Ведут лишь к худшему – то казни, то измены,
То женщины невиданной длины,
Которые зовут нас на блины.
А на Руси невиданная слякоть —
Ни хохотать не хочется, ни плакать,
Ни перемен – пусть жизнь уходит в тень,
А в памяти опять Мишель Монтень.
«Облачко белое, голубой…»
Облачко белое, голубой
Небосвод, лужайка зеленая.
Не гляди с тоской, подходи любой —
Вот пиво, вот рыбка соленая
На газетке. В газетке мои стишки —
Очень, признаться, скверные.
Подходят бомжи, под глазами мешки —
Сочиняют тоже, наверное.
Четверть века назад я так отмечал
Свою первую публикацию,
Похожую не на начало начал,
А на подлую провокацию.
А теперь не лужайки, а этажи —
Там лишь ложь к тебе прикасается.
Я уверен, хуже не стали бомжи,
А вот то, что стихов касается…
Литературный пантеон
Помнящая о любви трава,
Забывшие о тебе дерева,
Волки, лающие на луну
И проклинающие страну,
Тигры трусливые, солдаты, рвы —
Уолт Уитмен, «Листья травы».
Вот тебе режик, вселенский гость,
Вот тебе в горле да волчья кость,
Вот тебе грош, негодный школяр,
Желчи невиданный экземпляр.
Франция, скалы, пустой каньон,
Виселица – Франсуа Виньон.
Ей не понять, где мир, где война,
Но в этом разве ее вина?
Рельсы горячие, словно страсть,
Вечности тусклой жадная пасть,
А нет чтобы жизнью жить простой —
«Анна Каренина», Лев Толстой.
Нет в этой жизни ни глуби, ни дна,
Есть лишь Арина Родионовна,
Есть Натали, брюхатая в который раз,
Есть блондин, который не перифраз,
Есть России мрачное колесо —
Александр Пушкин, и это все.
Мальчик, фразер, дуэлянт, офицер,
Взявший будущее на прицел,
Черный