Утром настороженные молчаливые стражи отвели Элиис на конюшню, не лишая хотя бы этой ежедневной радости – общения с Коором. Белый конь ждал хозяйку. Оживился, тряхнул головой. Охотно скушал мягкие запаренные отруби, корм редкий и дорогой. «Прежде, когда его зубы были куда моложе, коняка предпочитал сухарики», – огорченно подумала Элиис. Она вычистила старого коня, привела в порядок его гриву, заплела две косички с розовыми жемчужинами. Надела недоуздок и повела на прогулку. Коор давно уже не бегал, но посещать луга очень любил. Фыркал, пытался вспомнить, что такое рысь, выбирая всю длину веревки.
– Боу лечил тебя голосом, – жалобно посетовала Элиис, гладя мягкие губы. – А теперь как нам быть? Вдруг у тебя опухнут суставы, как после прошлого сезона дождей?
Седой конь дурашливо встряхнулся и попробовал пожевать край широкой рубахи сирина. Пока он чувствовал себя прекрасно.
Но каждый день Элиис спускалась в конюшню с тайным страхом. Коор – последний друг, который остался рядом. Если с ним что-то случится, одиночество станет угрожающе огромным. Оно затопит беспросветной серостью весь мир!
В утро своего семнадцатилетия Элиис вошла в конюшню с целым ворохом лент. Еще бы! У нее праздник. И единственный, с кем можно разделить радость, – старый Коор. Хотя наверняка попытаются навязаться в гости и другие, кого не звали и не ждали. Привезут подарки, дорогие и отдаваемые без душевной теплоты, – ненужные. Устроят застолье, вынуждая сидеть и соблюдать правила: кланяться, улыбаться, выслушивать, отвечать, выстраивая слова в полном соответствии с указаниями канона…
Последняя лента завязана красивым бантом. Жемчуг блестит, шкура вычищена, сияет перламутровым блеском. Красота. Праздник!
Коор переступил ногами, неуверенно вышел из стойла. Глухо застучал давно не кованными копытами по сухой земле. Элиис испуганно слушала неровный, непривычный ритм. Медленный, со сбоями. Смотрела, как низко опущена шея и как тяжело дается коню каждый вдох.
– Позовите лекаря! – приказала она стражам.
– Не положено, – буркнул старший, тупо уставившись в землю.
– Хорошо, тогда сирену из вашей службы, – с растущим отчаянием в голосе потребовала Элиис. Зло блеснула глазами, развернулась к стражу и топнула ногой: – Немедленно, слышите! Иначе вам же будет хуже. Это говорю я, божественная, сирин острова Гоотро. И только посмейте не исполнить!
Стражи смутились, переглянулись. Один неуверенной трусцой двинулся к проему