Редкостная немецкая забота не выходила из головы у Сафьяныча, и он решил поподробнее узнать, что же все-таки стоит за ней? Не может быть, чтобы судьба голодных детишек-сирот так беспокоила немецких интендантов и штабистов.
Детишек в доме под Полоцком было ни много ни мало сто пятьдесят душ. Причем возраста самого разного: от десяти лет до двенадцати. Несколько человек из детдомовских старожилов были постарше.
Сафьяныч уже сталкивался с немецкой бережливостью, с заботой и умением сберечь съедобный корешок на завтрак: мороз по коже бежит от такой заботы.
В Тростенецком лагере, например (после войны выяснилось, что в этом «сельском» лагере было уничтожено двести тысяч человек, по адской жестокости своей он находился на четвертом месте после Освенцима, Майданека и Треблинки), мертвых на обычных телегах вывозили в поле и закапывали в мелких ямах на капустных и картофельных полях… Очень хорошо потом капуста росла, удивляла фрицев, они даже рты распахивали настежь: кочаны урождались, как гигантские тыквы – настоящие дирижабли, воздушные шары, на которых до войны в Белоруссии катали зевак, а еще лучше росла картошка – жирная, рассыпчатая. Настоящая бульба, которую немцы очень любили.
Сам факт, что они ели не бульбу, а людей, их совсем не тревожил, на это им было просто наплевать…
Через некоторое время Сафьяныч узнал, что же стоит за трогательной заботой гитлеровцев о детдомовских питомцах. Все, кто находился в детдоме, были тщательно обследованы врачами, простуканы, прослушаны, изучены со всех сторон, сто пятьдесят ребят были признаны абсолютно здоровыми, имеющими хорошую кровь.
Те, что вызывали хотя бы малые сомнения, были отсеяны и пущены в расход – на удобрения, которых капустным и картофельным полям требовалось довольно много. Отобранных же, одобренных медиками, решили основательно подкормить и пустить на кровь.
– В каком смысле «пустить на кровь»? – не понял Сафьяныч, поднял глаза на начальника разведки, добывшего со своими ребятами эти сведения. – На колбасу, что ли?
– В смысле самом прямом. Немцы выкачают у ребятишек кровь для своих раненых, всю без остатка, – ни капли не оставят в жилах. А тела вывезут на капустные поля. Будут потом копченые сардельки с тушеной капустой лопать…
– И когда это произойдет? – Сафьяныч нахмурился.
– Думаю, недели через две… Примерно так.
– Примерно или точно?
– У фрицев что примерно, что точно – один хрен, товарищ командир.
Сафьяныч зачем-то посмотрел на часы, словно бы они у него показывали не только время суток, но и дни и месяцы, проговорил с угрюмой озабоченностью:
– Детишек надо спасать, пока они дармового шоколада не объелись… И чем раньше мы это сделаем – тем лучше.
Через двое суток половина