– Как вы думаете, кто-нибудь подобрал ту девочку, что ударилась головой о борт нашей шлюпки при подъеме?
– Какую девочку? – заволновалась миссис Флеминг: она пребывала в полном отчаянии, не зная, какая судьба постигла ее семью, и не питала тех иллюзий, которыми утешались остальные.
– Ту, которую сбило нашей шлюпкой.
– Разве кого-то сбило? Это была Эмми? Речь ведь не об Эмми, правда? – Миссис Флеминг объяснила, что мужа с дочерью оттерли от нее во время безумного столпотворения у шлюпок, а она не сразу это заметила. – Они держались за мной! Я где-то сломала запястье, и Гордон протолкнул меня вперед. Я думала, они сзади!
Ханна, пригвоздив Изабеллу суровым взглядом, заявила:
– Она ошиблась. Никто головой не ударялся. – И тут же выдумала, будто видела полупустую шлюпку, подбиравшую людей из воды.
Ее поддержала и миссис Грант, которая пресекла всякие кривотолки. Она резко сменила тему и принялась рассказывать, как мистер и миссис Уортингтон в самый разгар паники сидели в шезлонгах и спокойно покуривали.
– Он говорит: «Перво-наперво спасайте женщин и детей», а она: «Я без моего Уорти никуда».
Что-то похожее я потом услышала про супружескую пару с «Титаника» и задумалась, не перекроила ли миссис Грант старую историю, чтобы отвлечь миссис Флеминг от скорбных мыслей.
– Вот что значит настоящая любовь! – мечтательно произнесла Мэри-Энн.
Ужас и смерть в этом рассказе подернулись романтическим флером и даже приобрели некую осмысленность. Если вдуматься, Генри тоже проявил ко мне истинное чувство, разве что без эффектных фраз и без сигареты. Я старалась не вспоминать паническое выражение его лица, когда он в сутолоке подтолкнул меня к мистеру Харди, умоляя во что бы то ни стало найти мне место. Мы даже не попрощались: я хотела расцеловать Генри, взять с него обещание сесть в следующую шлюпку, но он, не замечая ничего вокруг, отдавал какие-то распоряжения мистеру Харди, а я онемела от страха. Теперь я рисовала в своем воображении картину, где он машет мне с палубы, сидя в шезлонге, и гнала от себя видения, в которых он барахтался в черной, холодной воде и отчаянно хватался за обломки корабельных досок. Но больше всего мне нравилось представлять, как Генри, в шикарном костюме, купленном по случаю нашего бракосочетания, встречает меня в Нью-Йорке. Генри обладал удивительной способностью получить столик в переполненном ресторане или в последний момент достать билеты в оперу. По странной иронии судьбы тот же магический дар позволил ему раздобыть билеты на «Императрицу Александру». Из-за войны, маячившей на горизонте, многие американцы спешили вернуться на родину, и о каюте первого класса не приходилось даже мечтать, но, когда я полюбопытствовала, как ему это удалось, он лишь сказал: «Это маленькое чудо. Как и наше с тобой знакомство, которое избавило меня от женитьбы на Фелисити Клоуз».
Мистер Харди повторял: «Шлюпок было предостаточно – двадцать штук, на сорок человек каждая», но теперь даже невооруженным глазом было видно,