– Кать, тебе старых мало? Или намерена, точно породистых кобелей, людей скрещивать?
Государыня головой качала:
– Гриша, вот наш с тобой Алексей буде не в такой семье рожденным да не с такими ловкими родителями, куда делся бы?
Орлов, у которого детей по всему свету раскидано и который не знал о них большей частью, только плечами пожал:
– Как все…
– Вот то-то и оно, что никому не нужен. А сколько таких смерть свою в сточных канавах да под кустами находят?
– Чего ж теперь, всех подкидышей собирать? Россия велика, бабы много рожают, особенно при дворе, – его глаза почти лукаво заблестели. Конечно, Орлов прав, при дворе рожали часто, а детей отправляли в деревню и больше не вспоминали.
– Иван Иванович предлагает приемный дом открыть, чтобы туда любая могла принести дите и, не называя своего имени, оставить. Воспитывать будем за казенный счет, да благотворители помогут.
У Бецкого был резон о бастардах задумываться, он и сам бастард – сын князя Трубецкого, от которого и получил усеченную фамилию Бецкой.
Они с Екатериной уверены, что главное – воспитание, дите – это глина, из которой можно вылепить что угодно. Не все соглашались, но понимали, что если уж не переделать, то хоть воспитать ребенка можно. Бецкой хвастался первыми воспитанниками:
– Уже есть такие…
Григория заинтересовало, как происходит прием.
– А просто. Снаружи лоток, в который можно положить младенца, чуть стукнуть в окошко, чтобы приняли, и уйти. По наклонному желобу дите в свертке попадает в руки няньки внутри. Никто и не спросит о матери и отце.
– Так вас завалят выблядками!
– Гриша! Среди тех детей талантов немало сыщется, не сомневаюсь. Вот увидишь!
Чувствуя дружный отпор императрицы и Бецкого, Орлов отступал, но оставался в уверенности, что так они только поощряют рождение выблядков, потому как бабы, зная, что дите примут, меньше беспокоиться будут.
Екатерина в ответ горячилась:
– Рожали и рожать будут, на то женщины Господом предназначены. Дурно, что незаконных, а только если по любви или просто страсти, так пусть дите живет. От сотни таких подкидышей, чаю, Россия не обеднеет, а сотня умных людей ей пригодится.
Но теперь они обсуждали нечто другое. Прислушавшись, Орлов хмыкнул: то подкидышей воспитывают, теперь вон девок учить вздумали! Ей-богу, точно дети малые, считают, что достаточно девицу образовать, чтобы ее потомство было умным, воспитанным и тоже образованным. Нет, Григорий понимал, что от матери немало зависит, добрая мать у человека в памяти на всю жизнь, но того и достаточно. А учить девок математике или вон химии вовсе ни к чему, мальчишки и те большей частью невежды. Сам Орлов нимало не страдал от неумения писать без ошибок, считая, что и Екатерина зря переживает из-за своей хромающей на обе ноги грамматики. А секретари