О, чудное легкомыслие молодости!
Этому поколению доверено довершить сексуальную революцию, так робко начатую язычниками. Эти девки порой возбуждают меня, но они как-то чуют мою спесь, и мне трудно рвать с ними дистанцию.
Но вот уставилась же. Может, попробовать?
Риск благородное дело, а экспромт великая вещь.
– Девушка, гм, Партизанская – это следующая?
– Через две. Нет, через три. Ну, вот как памятник огромному дядьке проедем…
По-моему, она не прочь произвести впечатление. Интонация глубокая, хотя нет игривости. Но нет и фальши.
– А что вы читаете?
– Да так… Подружка дала.
– А куда вы едете? К подружке?
– Нет.
– На свидание?
– Нет, – и первое подобие улыбки кривит кармином подведенные губы.
Я ободрен. Пускаюсь во все тяжкие.
– Держу пари, что у вас есть парень, ну, друг, в смысле бойфренд.
– Ну, есть. И что? – меланхолично интонировала мадмуазель.
– Я ему завидую.
Странное дело: чем больше я себе не нравлюсь, тем более оживает моя красотка. Кем я ей кажусь, интересно?
– А вас случайно не Идалия зовут?
– Нет. С чего вы взяли?
– Да так. Книжка у вас, конечно, эротическая?
– Ну, конечно. Про любовь.
– Это не любовь к трем апельсинам, я надеюсь?
– Какие апельсины? Это сериал сейчас идет, «Разбитое сердце-2». А я уже дальше читаю. Я уже знаю, что будет в следующей серии. Это про Марию и Хуан Антонио.
– Он убьет ее, что ли, этот людоед?
– Да вы что? Он ее любит. Вы разве не смотрите?
– Все как-то одним глазом…Преимущественно левым. Так значит, они поженятся?
– Да он женат давно, и у него дети. Он просто любит Марию.
– И какая там любовь? Вечная? Романтическая?
– Не знаю. Любят друг друга – и все.
– А сердце у кого разбито?
Инициатива пока в моих руках, хотя эти мыльные сериалы – тема скользкая. Но что мне с ней делать, с добытой инициативой?
Следуя логике 43-летнего, делаю выпад, опуская вовсе не лишние, на мой вкус и взгляд, звенья в ритуале многообещающего знакомства. Просто потому, что не знаю как себя вести. Не чувствую.
– Может, выйдем? Пива попьем… Меня, кстати, зовут Хуан. Не Джузеппе, а Хуан, обратите внимание.
– Да что вы говорите? И вы тоже женаты?
– Какое это имеет значение, если речь идет о любви?
– А меня зовут Людмила. Я и без вас выхожу.
– Поздно. Вы уже разбили мне сердце.
Это рок какой-то. У меня уже было пятнадцать Людмил, Люсек, как я их ласково называю. И я бы дорого дал, чтобы эта свежесть и прелесть стала Люськой 16.
Она являла собой то, что я называю мой тип, мой любимый размерчик. Одного со мной роста, 171–173, не тощие, тугие (что принципиально) бедра, роскошная