– Вон, за окном.
– У меня здесь кафе, а не площадка для выгула животных, – обиженно протянула Нюра.
– Брось, Нюрочка, дуться, – ласково сказал я. – Жениха мы тебе найдём. Молодого, красивого и, главное, верного, а не такого кобеля, как я.
Нюрочка оттаяла. Хоть ни на йоту не верила пустопорожнему трёпу, но ласка и клятвенные обещания действуют на женщин безотказно.
– Так чья это собака? – вернулся я к своему вопросу. – Ты же во дворе всех собачников знаешь, выгуливают своих питомцев под твоими окнами.
– Ага, – согласилась Нюра. – Как зима, снег, так все собаки сбегаются на площадку гадить… – Прищурившись, она всмотрелась сквозь стекло в пса. – Нет, эту псину в первый раз вижу… Бродячая она, вон и ошейника нет.
Я кивнул в подтверждение своей догадке и принялся доедать шпикачки. Вкусно Нюра готовила, знала, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Но на «вкусно поесть» я не собирался менять холостяцкую свободу.
«Летняя» песня о жаре и тополином пухе закончилась и, наконец, прорезался голос диск-жокея:
– Зима давно сдала свои права, а до лета и ещё далеко. Поэтому наше музыкальное путешествие по временам года мы заканчиваем песней, соответствующей сегодняшним погодным условиям.
Из динамика страдальчески полилось:
Лишь только подснежник распустится в срок,
Лишь только прокатятся вешние грозы,
На белых стволах появляется сок,
То плачут берёзы, то плачут берёзы…
Напрасно я иронизировал по поводу подборки песен – диск-жокей не зря ел свой хлеб, составляя программы.
– Пицца у тебя с чем? – спросил я, запивая завтрак кофе.
– Ты не наелся, родненький? – вскочила со стула Нюра. – С курятиной и грибами. Сегодняшняя.
– Острая?
– А какую ты хочешь?
– Без перца.
– Разогреть? – Нюра схватила с прилавка пиццу и метнулась к микроволновой печи.
– Не надо, – остановил её я. – С собой возьму.
Расплатившись, взял пиццу со стойки и встал.
– Спасибо, Нюрочка, было очень вкусно.
– Заходи чаще, – жалостливо, в тон звучащей песни, протянула Нюра, глядя на меня томными глазами.
– Как только – так сразу! – клятвенно пообещал я.
Выйдя из кафе, я остановился и посмотрел на пса. Пёс встретил мой взгляд спокойно и не подумал подняться, чтобы подойти. Что ж, как говориться, если гора не идёт к Магомету…
Я подошёл к псу, наклонился и протянул пиццу.
– Будьте любезны, угощайтесь.
Пёс приподнял одно ухо, окинул меня взглядом сверху донизу и аккуратно взял из рук пиццу. Затем лёг, вытянул передние лапы, положил на них пиццу и принялся не спеша есть.
Да уж, аккуратист ещё тот, невольно восхитился я. Аристократ! Определённо домашний, воспитанный. Привык, что не он служить должен, а ему прислуживать. Глядя, как он «трапезничает», поневоле пожалеешь, что предложил пиццу не на одноразовом блюдечке с голубой каёмочкой…
Из