Двадцать пятого июня, ровно через месяц после того, как всей квартирой отметили Иринкин второй день рождения, Наташа Казанцева получила на торжественном собрании в актовом зале школы свой аттестат зрелости, в котором не было ничего, кроме пятерок.
А еще через два дня ей позвонил Марик.
– Туся, мне надо с тобой встретиться.
– Так приезжай, я дома, – радостно откликнулась Наташа.
– Нет, Тусенька, только не дома. Давай встретимся и погуляем. У меня к тебе серьезный разговор.
Голова у Наташи закружилась от волнения. Вот оно, то, чего она втайне ждала и на что надеялась. Он понял, что поторопился с женитьбой, он не любит свою Танечку и не хочет жить с ней, он не может без Наташи. И сейчас, буквально через сорок минут, он скажет ей об этом.
К назначенному месту Наташа летела на крыльях, Марик попросил ее прийти в скверик возле церкви у Никитских Ворот. Он уже ждал ее. «Господи, какой же он красивый», – с восторгом думала Наташа, издалека увидев его, одетого в модные джинсы и черную водолазку.
– Туся, у меня к тебе два сообщения и две просьбы, – начал он без предисловий, глядя на Наташу запавшими потухшими глазами, в которых застыл страх, смешанный с тоской.
– Твои просьбы я выполню, чего бы это ни стоило. А какие сообщения? Хорошие?
– Не знаю. Тебе решать. О господи, Туся, – внезапно простонал он, – если бы ты знала, как мне тяжело.
Он опустился на скамейку и закрыл лицо руками. Наташе показалось, что Марик плачет, и она испуганно обняла его и принялась гладить по волосам.
– Ну что ты, Марик, не надо, успокойся.
Он поднял голову и благодарно посмотрел на нее.
– Ты думаешь, я плачу? Если бы я умел плакать, мне было бы легче. В общем, Туся, не будем откладывать неприятный разговор. Я уезжаю.
– Куда? В отпуск?
– Туся, я уезжаю. Навсегда.
– В другой город? – догадалась Наташа.
– В другую страну. Мы с Танечкой уезжаем в Израиль. У нее там родственники, и нам разрешили выезд для воссоединения семьи.
У Наташи задрожали ноги, и она машинально оперлась локтями на коленки, чтобы не было заметно, как ходит ходуном юбка. Да, она знала, что еще год назад евреям разрешили выезжать из СССР, Инка много об этом говорила, рассказывая, как то одни, то другие знакомые их семьи уезжают. Но все это происходило с людьми, которых Наташа не знала и никогда не видела. И вот теперь Марик…
– А когда ты вернешься? – тупо спросила она.
– Никогда. Туся, туда дают билет только в один конец. Я уеду и больше никогда не вернусь. И никогда больше не увижу маму. И тебя