сиротой. И, не смотря на то, что кыпчаки сирот на произвол судьбы никогда не бросали и проявляли коллективную заботу, парнишка рос обособленно, но вполне самостоятельным человеком и воином. Однажды, уйдя далеко в ночную степь, Ашина, наконец-то встретил степного хищника. Матёрый волк шёл за добычей, и у него не было в планах встречаться с человеком, но уж если так получиллось, то он, увидев парнишку, резко остановил свой бег и оскалил пасть, показывая, тем самым, что готов вступить в бой с двуногим хищником. Совсем ещё молодой кыпчак понимал, что зверь учует его страх: если он, конечно, появится в его душе – но этого не случилось. Ашина – «Сын Волка», не делая резких движений, устремил свой взгляд в глаза «бирюка» (волк-одиночка) и волк понял, что перед ним стоит тоже хищник, который не боится ввязаться в кровавую схватку. Два «хищника» напрягли свои тела и стояли в застывших позах, глядя глаза в глаза, друг другу, не больше двадцати секунд, но для Ашины – эта борьба взглядов тянулась «целую вечность». И, волк, поняв, что схватки с человеком сегодня не будет, задрал свою голову к небу, протяжно завыл и, словно утверждая всем своим видом превосходство над соперником – демонстративно скрылся в сухом степном бурьяне. Серый хищник показал своим поведением то, что это он в степи Хозяин, и что это он вышел победителем в борьбе вглядов с человеком. Ашина, оценив своё поведение во время встречи с хищников, и пришёл к заключению, что он вёл себя достойно, воину-кыпчаку, что совсем не испугался волка, и что, в некоторых ситуациях – дикие звери на много лучше людей.
Когда наступила пора брать в руки оружие и влиться в отряд воинов их стойбища – в тяжеловооружённую кавалерию парнишку не взяли, в силу его возраста и не совсем внушительной комплекции тела. Поэтому ламеллярный панцирь, кольчуга и шлем – могли ему лишь присниться во сне. Он имел право одеваться в рубаху, кафтан и кожаные штаны, а иметь выше данное снаряжение – не позволял статус «молодого воина». Лук с колчаном стрел, сабля, пика да дротики – это всё, что полагалось иметь воину лёгкой кыпчакской конницы. И, с этим положением Ашина не спорил – порядок есть порядок. Его, в данный момент, заботило совсем не это: на утро ожидался набег на татарское поселение, которое, в последнее время, доставляло кыпчакам много неудобств. И эту задачу нужно было безотлагательно решать известным, для Дикого Поля, способом.
Степь, где разбили свой лагерь кыпчаки, накрыла ночь, сменившая дневную жару на лёгкую прохладу, дающую временную отдушину уставшим всадникам и лошадям. Над головами четверых дозорных, скрывающихся в густом бурьяне в сотне метров от своих юрт, звёзное небо засверкало россыпью ярких огней далёких планет, которые, на протяжении многих столетий светили их предкам и предкам их предков. Дозорные, в число которых входил и Ашина, не опасались внезапного нападения врага на их стоянку. Отряд кыпчаков, которых на Руси прозвали «половцами», прибыл к излучине Донца, из Шаракуя (Харьков), и их
