Он повел глазами в сторону жены. Все засмеялись.
– И молодец, что привыкает! – выкрикнул кто-то.
– Не спорю. Молодец… Но она уже привыкла, и теперь ей опять будет маловато. И теперь она опять будет хотеть новых удач – так устроен человек…
– Не буду, – сказала жена со смехом. – Не буду хотеть. Я их боюсь.
Все засмеялись. И закричали:
– Будешь! Будешь! Будешь хотеть новых удач!
И стали чокаться, когда Ключарев предложил тост, а тост звучал так: «За то, чтобы удачи были у всех!» Потом пили и ели, а в конце вечера жена Ключарева стала показывать фотографии, на которых был изображен Денис, делающий сложные упражнения.
Фотографии пошли по рукам, это были действительно впечатляющие фотографии. Одна из них на века запечатлела Дениса на перекладине в момент наивысшего взлета. Сын застыл на вытянутых руках, нацелив вертикально в небо стройные ноги гимнаста. Упражнение называлось «солнце». Жена Ключарева показывала фотографии впервые. Раньше ей казалось, что, показывая такие фотографии, искушаешь судьбу.
Гости разъехались – гости были довольны хозяевами, а хозяева гостями. Теща и жена убирали посуду. Теща малость перепила и что-то напевала.
Ключарев с женой лежали в постели и потихоньку на сон грядущий говорили о всяких неважных вещах. Сначала зевнул он, потом зевнула она. Дети спали. Была ночь.
– Значит, уезжает? – спросил Ключарев про тещу.
И опять зевнул.
– Уже купила билет.
– Самолетом?
– Почему тебе всегда хочется, чтобы мама летела самолетом?
– М-м… Комфорт. Скорость.
Они помолчали. Потом Ключарев сказал – завтра он пойдет в библиотеку, возьмет заказанные книги и завтра же, пожалуй, заглянет к Алимушкину. Интересно, как он там поживает.
– Зайду к нему завтра. Проведаю.
Жена сказала:
– К Алимушкину можешь больше не ходить. Звонила подруга – он улетел на Мадагаскар.
– Уже улетел?
– Да.
– Когда?
– Она сказала, в десять часов утра. Она сказала, передай мужу, что Алимушкин уже улетел. И что его проводила мать.
Ключарев промолчал. Потом он вдруг захотел покурить и пошел на кухню, а жена уже спала.
ПОЛОСА ОБМЕНОВ
Жена говорит однажды, что не худо бы обменяться – хорошо бы, а? – и вот уже Ткачев к этой мысли постепенно привыкает. Потому что, если тебе что-то говорят весело и по-доброму и внутри никаких таких шипов, ты обязательно захочешь к сказанному привыкнуть. Во всяком случае, сделаешь попытку.
– Хочу нашу двухкомнатную, – говорит жена, – поменять на трехкомнатную.
Она улыбается. Она продолжает:
– И чтоб обязательно комнаты были не смежные, как у нас, а раздельные.
– Это что – мечта?
– Пусть мечта… Как-никак надо думать о будущем: Машенька подрастает. А годы знаешь как бегут?
– Да… Машке четырнадцать.
– Четырнадцать или пятнадцать