Пары на соревнования были уже утверждены. Катя стояла в паре всегда с миленьким блондинчиком Димкой, сыном какого-то бухгалтера с фабрики. Их пару всегда вызывали на бис. Да что там, на бис! Приезжал как-то балетмейстер из ансамбля им. Локтева, всех пересмотрел и выбрал Катю с Димкой. Сказал, что с нового учебного года их зачислят в ансамбль, а уже предстоящим летом поедут они с ансамблем на два месяца в «Артек». Сказал, когда и куда подойти с документами на оформление и получение путёвки в лагерь. Катя ликовала! А Елена Григорьевна готовила документы для поездки.
И вдруг эти банты! Руководительница не смогла устоять перед такой красотой, да и заменила в паре Катю на Ленку. Мол, надо всем на соревнованиях побывать (а Ленка-то выезжала редко: она была из тех танцоров, которым ноги всегда мешают, и мама водила её на танцы для укрепления здоровья).
На соревнованиях Катя с Димкой должны были солировать, они специально месяц репетировали по субботам. Катя думала, что Димка откажется танцевать в паре с Ленкой. Они ведь не просто в паре танцевали, а ведь очень они дружили, их даже женихом и невестой звали.
Да и Ленка ни одного па не знала из их сольной программы. Но Димка уже как конь гарцевал в предвкушении соревнований, забыв про Катю. Кто-то крикнул, что автобусы уже подошли, дети построились парами и пошли к выходу.
Увидев, как поникла Катюша, чья-то мама сказала: «Вот щучка какая, – недаром фамилия Щукина». А Ленкина мама, услышав это, бочком, бочком вышла из зала, понимая, что и дружба их с Еленой Григорьевной, наверное, на этом и закончится. Так и стали в семье у Кати за глаза звать Ленку Щучкой.
– Пойдём, Катюш, – позвала мама, – в другой раз поедешь.
Но другого раза уже не было. Какая-то балерина в жюри на соревнованиях признала Димку очень одарённым ребёнком, и его зачислили в балетную школу. В пару Кате поставили другого мальчика. Но она, расхотев танцевать без Димки, бросила занятия танцами. И в Артек не поехала. Рыдала и умоляла родителей не отправлять её в лагерь.
И с тех пор танцевать вообще никогда не ходила.
Ни разу.
А Ленку из студии отчислили, потому что чуть не сорвала выступление своими заплетавшимися ногами. Да и музыки она как будто не слышала. Зал просто покатывался со смеху.
Вскоре начался переезд с Собачьей площадки. Почти каждый день во двор въезжали грузовики. Уезжающие жильцы грузили вещи, плакали навзрыд и обнимались с остающимися. Да обещали сразу же сообщить новые адреса. Дед Феодосий, живший в полуподвале в Катином подъезде, даже соорудил доску объявлений, чтобы