На линии огня озлобленные сержанты, пытаясь за донельзя сокращенный срок обучения сделать из нас более или менее метких стрелков, наполняли воздух руганью и проклятиями. Морские пехотинцы должны уметь стрелять из положения стоя, лежа и сидя. Вероятно, потому, что из положения сидя стрелять труднее всего, эта позиция была наиболее популярна на стрельбище острова Пэрис.
Нам внушали всю необходимую науку в течение двух дней на проклятых, пузырящихся дюнами песках острова. Мы сидели на солнце, а песок покрывал наши волосы, забивался в глаза, нос, рот. Сержантам было наплевать на песок, пока он не попадал на смазанные металлические части наших винтовок. Не было прощения тому несчастному, кто позволял этому случиться. Наказание следовало незамедлительно: неслабый удар и череда отборных ругательств, выкрикиваемых прямо в ухо провинившемуся.
Чтобы принять правильное положение сидя, следовало подвергнуть себя пытке растяжением на дыбе.
Винтовку следовало держать в левой руке в ее «центре равновесия». Но левая рука, продетая в петлю ружейного ремня, идет вверх по руке к бицепсу, где он затянут невероятно туго. А когда при этом сидишь со скрещенными ногами в позе Будды, приклад ружья располагается в нескольких сантиметрах от правого плеча. Загвоздка в том, чтобы удобно расположить приклад у правого плеча – так, чтобы к правой руке можно было прижаться щекой, посмотреть вдоль дула и выстрелить.
Попробовав выполнить такой трюк в первый раз, я пришел к выводу, что это невозможно, если только в средней части спины не поместить шарнир, который позволил бы каждой стороне моего торса поворачиваться и наклоняться вперед. Иначе никак. В противном случае ремень перережет мою левую руку пополам, или же голова с треском отвалится, не выдержав напряжения от поворота и вытягивания шеи. Хотя, конечно, можно попробовать рискнуть и прицелиться с помощью одной руки, представив, что в руке не винтовка, а пистолет. К счастью, если здесь уместно это слово, решение принимал не я.
– Проблемы? – милостиво поинтересовался сержант.
Его приторно-сладкий тон должен был насторожить меня, но я принял его за неожиданный проблеск человечности.
– Да, сэр.
– Ничего, поможем.
Я опомнился, но было уже слишком поздно. Я попался. Оставалось только взирать на сержанта отчаянными, молящими глазами.
– Так, парень, ты крепко держишь винтовку левой рукой. Прекрасно. Теперь действуем правой. Так… так… Это тяжело, не так ли?
А тем временем сержант Ревун просто-напросто сел на мое правое плечо. Могу поклясться, я слышал, как оно хрустнуло. Я решил, что со мной все кончено, но на самом деле ничего