И не спасает родившихся от вырождений.
Все повторяется, только намного быстрее.
Дети и внуки твои пробегают по нотам.
Косят толпу обезумевшую пулеметы
Так, что не помним и знать не хотим о расстреле.
Помнящих в нашем Макондо лишают рассудка.
Помнящим в нашем Макондо стреляют в покрестье.
Здесь, как вчера, – понедельник и добрые вести,
Что родила от хороших людей проститутка.
Здесь, как вчера, обещают дома ветеранам
После дождя, что начнется в четверг, по прогнозам.
Дождь тот продлится лет пять, и достанутся ВОЗу
Те, кто еще не успел в непечатные страны.
В нашем Макондо за миром иным не угнаться,
Пусть там чудесное время течет без ошибки.
Сын твой, Урсула, из золота делает рыбки,
Из одиночества, и получая 17,
Плавит и делает снова, себя не жалея
И не желая себе ничего за страданья,
Что причинил он свободе, добро насаждая
Тем беспощаднее, чем становилось страшнее.
Слышишь, Урсула, – во лжи оглушительной ложа
В невыразимой тоске, в неугаданном плаче,
Тьма муравьиная съела наш страх поросячий,
Так на любовь одиночеств к подобным похожий.
По следам Эвридики
Чинно ли, суматошно,
Каждый в делах своих,
Едет Москва в метрошный,
Едет Москва в Аид.
На смертоносных трактах,
Линиях несудьбы,
Больше самих терактов —
Страх получить гробы.
Здесь ты, я знаю точно.
В том ли вагоне, том?
В городе суматошном
Спим мы с тобой вальтом.
И в подземелье этом
Сколько, не знаю, лет
То ли иду по свету,
То ли иду на свет.
Свет, о который, знаю,
Бился змеиный яд.
Где ты, моя родная?
Где ты, душа моя?
Там, на верху далеком,
Где хохотала ты,
Солнце – не кареоко,
Весны мои – пусты.
Мне не хватает друга
Ближе, чем Дионис.
Жду, на последнем круге
Скажешь мне: обернись.
Влад Васюхин. *****
г. Москва, Россия
Памяти Сезарии Эворы
Бабушка Сезарушка
пела, утешала,
души наши черствые,
словно хлеб держала.
Не барьер – наречие,
если всем близка
эта африканская
русская тоска.
«Полюшко-поле,
полюшко-широко поле…»
Диву босоногую
в золотых цепях
слушал я, не пряча
слезы второпях…
Рыбный рынок Риальто
Из цикла «Итальянская тетрадь»
Денису Крупене
Ненавижу рыбный рынок!
Пусть свежи и пусть прекрасны
его влажные соблазны —
от тунца до мелких рыбок,
от креветок до омара,
гребешков