– Гм…
– С вашего позволения предлагаю предварительное тюремное заключение до тех пор, пока будут доказаны совершенные этим бродячим разбойником преступления, – воодушевленно продолжал Чаркин. – Предполагается, что его пребывание на свободе опасно для человечества.
– Ты хотел сказать – для общества, – поправил пожилой.
– Так точно, для человечества.
Пожилой промолчал.
– Тем более что новый закон в таких случаях предусматривает…
– Ты уже успел ознакомиться с новым законом? – пожилой был приятно удивлен.
– Так точно, прочел его от и до, – недрогнувшим голосом подтвердил Чаркин. – Все свое свободное время посвящаю скрупулезному изучению его положений.
– Я всегда знал, что ты далеко пойдешь, Чаркин, – похвалил пожилой.
– Благодарю, – Чаркин расплылся в довольной улыбке.
Армен был поражен не только той чудовищной напраслиной, которую на него возводили, но и тем, что можно с таким безупречным мастерством сплести в одно далекие и не имеющие друг к другу никакого отношения случайные вещи и создать единую и убедительную картину. Чаркин, этот человек с серым лицом, когда ж он успел все это обдумать?.. В то же время Армен чувствовал, что тот вовсе ничего заранее не придумывал, а делал это экспромтом, на ходу, по наитию, искусно представляя собственные предположения свершившимся фактом. Будто все это хранилось в нем заранее – в строго пронумерованном виде – и сейчас самопроизвольно выплеснулось наружу. Армен удивленно покачал головой, понимая, что это и есть власть…
Послышался резкий звук, и прежде чем Армен его услышал, нос и щеки ему обожгла острая, пронизывающая боль, а голова откинулась назад. От неожиданного удара он попятился, но не упал, и в следующее мгновение из носа хлынула кровь, забрызгала ему грудь и закапала на пол. Армен зажал пальцами ноздри и вскинул голову.
– Как ты стоишь перед законом, баран? – рявкнул Чаркин и, ухватив Армена за руки, сильно встряхнул. – Стань, как положено!
– Ладно, Чаркин, не горячись, – мягко урезонил его пожилой. – Ночью человек быстро вспыхивает и быстро остывает, – добавил он многозначительно. – Побереги нервы, они тебе еще пригодятся.
– Я этого бродячего разбойника неоднократно предупреждал, да, видно, он никак не поймет, куда попал, – злобно осклабился Чаркин, – Думает, что приехал в отпуск к бабушке…
Пожилой слегка улыбнулся.
– А ты, Барин, – внезапно обратился он к Барину. – Ты-то что думаешь?
– Я? – опешил от неожиданности тот и хотел шагнуть вперед, но опомнился и растерянно остался стоять на месте. – Я… считаю… – он глянул на Чаркина и, встретив его острый взгляд, потупился. – Подтверждаю…
Сцепив пальцы рук, пожилой склонил голову. Воцарилась такая напряженная тишина, какая бывает только ночью. Она словно вобрала в себя все: занавеси, кожаный диван, папки на столе, зеркало, свет. Армену показалось,