– Он имеет что-то против усталости? Естественное положение вещей ему претит?
– Он хочет следовать намеченному плану, а не откладывать на завтра то, что можно не проспать сегодня, – поясняет за меня Джай, лениво развалившийся на табурете и невзначай чистящий перья все это время.
– Но кто они такие, чтобы решать, чему быть, а чему – нет? Они могут только предположить, каким будет день. А что выйдет в итоге – решать Вселенной. Разве им не хватает гибкости, чтобы меняться в тон ситуации? – говорит королева, глядя сквозь нас из-под рыже-коричневых век.
Мы с Джаем переглядываемся. Он ожидает, что я легким движением нейрита подскажу ему ход разговора, а у меня своих идей нет. Пока мы косимся друг на друга, королева решает продолжить.
– Естественный ход вещей – от жизни к смерти. Ничего больше в нем нет и быть не может.
Я думаю, что стоящие на ветках над нами небесные люди находятся на финишной прямой своей цели жизни. Интересно, что, если кто-то из них упадет прямо сейчас. И интересно, если они никогда не рождались, и никогда не умрут, какое такое движение от жизни к смерти?
– Он мыслит не в том направлении, – королева опустила глаза, задумавшись на мгновение, – Если бы смерть была целью, – она берет маленький нож и неожиданно демонстрирует тупой его стороной на моем запястье, как стоит достичь высшей реализации, – Они все ее бы достигли. Но она не цель. Она итог.
От внезапного прикосновения королевы я немного опешил. Что это она себе позволяет, разве так можно? И, честно говоря, ощущенный моим нейритом ритм ее тела весьма и весьма странный. Она уже давно убрала от меня свои ледяные руки, а я все смотрю на свое запястье, пытаясь понять, что это было. Словно медузу потрогал. Не по ощущениям, а по ритму и информации. Уж не умерла ли она, часом? Лет пять назад.
– Какой вообще смысл создавать жизнь, если между ней и смертью ничто не играет роли! – восклицает Джай и порывается еще что-то сказать, но тон королевы так силен и холоден, что полностью опускает все его вздыбившиеся перья.
– Не им судить, – она делает долгую весомую паузу и продолжает бесцветным голосом, – Они не могут рассуждать о том, что им неподвластно.
Я шевелю ушами. Это непроизвольный жест, связанный с задумчивостью. Здесь есть что-то, что меня касается. Причем, буквально. Что за медузный ритм у этой женщины? Она из крови и мяса, как любой человек. Неужели можно так изменить свои сигналы аскезами и духовными практиками?
– Между рождением и смертью они должны стремиться существовать в гармонии с Вселенной. Небесные Люди давно развивают свои дух и тело, они слышат голос Вселенной и могут ответить ему, – королева смотрит на меня своим пронзительным взглядом, будто я ей что-то должен, – Если бы он был внимательнее, он бы тоже заметил.
Если она намекает на мои нейриты и то,