Своих, и тех, кто не родной, —
Чтоб колыбельные мотивы
Свет заплетали в сон ночной!
Спешит ноябрь стучаться в окна.
Набатом будит каждый дом —
Чтобы по вымерзшим осколкам
Не шел ребенок
босиком…
Мне казалось, что мы Оттуда
Мне казалось, что мы ОТТУДА —
где иначе летят планеты,
где иначе зима обута
и иначе весна раздета.
Где наш дом – один мир и планета!..
Мы Оттуда – чужою натруской —
проросли на Земле…
чем-то,
кем-то…
Оказалось —
космический мусор.
Слишком высокое лето
Памяти мамы
Мой летний городок – в другой стране.
В нем не живут, но умирают часто;
и ночи разбирают на запчасти,
опустошая мятный запах дней…
А в завещанье буквы – угольки;
и смуглой кровью закипает танец
последних фраз разбившихся красавиц,
что и не ведали, как высоки
их стены над землею, если – падать.
И душит бархат знойного глотка.
Спасенья – больше – нет! Не отыскать
в раздробленном сознании… Не надо
такого лета для моей души,
где погибают на рассвете люди;
и осень ждешь – в растерзанном салюте
услышать шепот матери:
«Пиши!»
Игры в настоящее
Небо выбрито – а грустно:
нет ни звездочки какой-
либо это сердцу пусто,
либо вечер пустотой
лёг на город, где не рады
двое рядом быть навек.
Что мне бритый?! Пусть помятый,
но – родимый человек!
Вот такой банальный выпад.
(Дамам мудрость не к лицу.)
Много места рифмы сыпать —
да по кругу… По кольцу
не написано ни строчки.
Золотая чистота!
Выгнул ветер позвоночник —
Рвал любовь на лоскута!
Надоела бедолаге
Высота, что людям – трон.
Напридумывают враки
Ради нового «влюблен!»
……
Я искала позолоту
В том, что сыпалось с небес.
Бог сдавил свою зевоту:
«Наигрались наконец!»
Дуракам закон не писан
Дуракам закон не писан:
То он хам, а то подлиза.
Вот бы дурой тоже стать —
Дураков не замечать!
Вы_ли нынче боги…
Люди, дорогие!.. вы_ли нынче боги?
Гимн цикадной страсти прямо в вашу честь.
Жить бы человеку в праведной берлоге,
да и то полезней… —
обескровить спесь.
Люди, дорогие!.. кто сегодня в моде?
Кто сегодня властен на чужом горшке?
Съел бы нас Создатель… —
да