– Я не хожу в горы. Я просто люблю стоять один на вершине. А взбираться, ползти – в этом есть что-то муравьиное.
– Да ты что, Гриша, ты же не знаешь, – приструнила Алла. – Альпинисты очень мужественные люди!
– Муравьи тоже мужественные. А еще хорошо зайти в реку, чтобы вода по грудь, и слушать голос реки. Нирвана. Давай, Алик, Кирюха летом вместе? Вы куда обычно ходите в походы?
Оказалось, что супруги ходят каждый в свой поход. Сперва идут вместе в группе, а через несколько дней Кирилл по-английски, не прощаясь, куда-то сваливает. Никак его рядом не удержать. И ничего ведь жене не рассказывает – где был и зачем.
– Значит, и у тебя имеется тайна, Кириан? – как-то раз спросил Цареград товарища.
Сидели они одни, в лаборатории Кирилла. Разговор происходил в тот бурный период жизни Марка Самохвалова, когда он пытался наладить свой личный бизнес на перепродаже электроники, поэтому появлялся на работе крайне редко. И потому некому было досаждать Григорию ироническими репликами, шуточками и сигаретным дымом.
Григория всё больше интересовал Кирилл, загадочным характером и тем, что во взгляде его почти не было смерти. Хотя это свойство – видеть в глазах людей смерть – Григорий и считал своим личным закидоном, но относился к нему серьезно. Что это за человек: жена, умная и проницательная, считает его одним, а он-то совсем другой?
Кирилл хмыкнул. Хотелось ему рассказать о своем, была у него тайна. Но больно уж странная, такая, что не решался рассказать даже всё понимающему Алусику.
– Ага. Так их есть у тебя.
– Ну есть. Такое дело, Гриша… Жаль, не был ты на перевале Звенящем, между Чатырдагом и Узуклумом. Там такой рассвет… Такого рассвета нигде не увидишь. Тогда бы ты понял. Знаешь, где-то есть страна, земля такая. Не знаю даже, как она называется, но она точно есть. Мир, не нанесенный на карту, в общем. Я его часто вижу. По-моему, таких снов не бывает. Слишком всё настоящее. Даже язык слышу, каким там разговаривают. Просыпаюсь и помню слова. А что за слова? Не могу перевести. А ведь в настоящем сне всегда понимаешь чужой язык.
– Да ладно, старик, не бери в голову. Я тоже когда-то видел слишком настоящий мир с настоящими людьми. А спроси где и когда – не знаю. Знаю, что было, а как – вопрос. Может, меня инопланетяне похищали? – Григорий усмехнулся.
– Даже песни их помню, певучий язык.
– Так тебе, я понял, хочется туда, чтобы там остаться?
– Хочется, да, но чтобы остаться – не знаю.
– Мне тоже хочется к себе. Только как? Знаешь, брат, кем я себя здесь ощущаю? Космонавтом, попавшим не в открытый космос, в смысле, не в пустоту вакуума, а в густой и темный хаос. Всё разрушается к такой-то матери. Они к звездам, рвутся, понимаешь. Кому там к звездам?! – понесло Григория. – Попомни мое слово – до Луны еще долетят, а и шагу по ней не сделают. Не по Сеньке шапка. Погубят планету, смерть здесь и только. А смерти быть не должно. Вот так вот.
– Присоединяюсь, – согласился Кирилл.
В этот день они поняли, что по жизни идут в одном направлении. А