Прибавим еще к сказанному в первой главе резкий пример подражания Пушкина в известном раннем «Романсе» 1814 года («Под вечер осенью ненастной») Жуковскому. В 1813 году в «Вестнике Европы» Жуковский напечатал «Песню матери над колыбелью сына». Зависимость популярного полународного романса Пушкина от стихотворения Жуковского (также переводного «из Беркеня») заслуживает особенного внимания, и мы приведем здесь несколько выдержек из «Песни матери над колыбелью сына» (Стихотворения, 1896 г. т. I, стр. 308–311):
Засни дитя! спи, Ангел мой!
Мне душу рвет твое стенанье!
Ужель страдать и нам с тобой?
Ах, тяжко и одно страданье!
Когда отец твой обольстил
Меня любви своей мечтою…
Навек для нас пустыня свет,
В надежде нам пути закрыты;
Когда единственным забыты,
Нам сердца здесь родного путь;
Не нам веселие земное;
Во всей природе мы лишь двое.
Пойдем, мой сын, путем одним,
Две жертвы рока злополучны;
О, будем в мире неразлучны,
Сносней страдание двоим!
Молодой Пушкин превзошел своего учителя и в реализме: он заставил свою деву-мать грубым образом расстаться с тайным плодом любви несчастной. Как известно, ни один «народный песенник» не обходится без этого романса и пятнадцатилетнего Пушкина. Может быть, хотя отрицательно и в этом романсе поэт призывает «чувства добрые в народе»:
Мне вечный стыд – вина моя!
Закон неправедный, ужасный,
К страданью осуждает нас…
Бледна, трепещуща, уныла,
К дверям приблизилась она,
Склонилась, тихо положила
Младенца