– Обалдеть! – выговорила Наташа. Ей захотелось срочно сбежать из странной квартиры.
– Наташенька! – вдруг позвал знакомый голос. – Где же вы?
Стоя в дверях, Арнольд держал в одной руке стакан, а в другой – черную зажигалку.
Она не отрывала глаз от зажигалки, спрятанной в крепко сжатом кулаке Арнольда.
– Где вы были? – спросила Наташа. – Зачем вам зажигалка? Вы же сказали, что не курите.
– Разве? – Арнольд разыграл искреннее удивление. – Я так сказал?
– Да, – настаивала Наташа. – Я сказала, что неплохо было бы закурить, а вы ответили, что не курите.
– У вас прекрасная память, Наташенька, – восхищенно произнес Арнольд.
– Я знаю. И все же ответьте: к чему вам она? – настаивала женщина.
– Сейчас продемонстрирую, – мягко произнес Арнольд.
Раздался легкий щелчок, и перед ее глазами все завертелось. Она почувствовала, что ее подхватили и понесли куда-то, где хороводила огромная толпа. Причитали старушечьи голоса, слышался невеселый речитатив, исполняемый под пронзительный аккомпанемент.
«Заколдованы, заморожены,
Ветром снесены, бурей скошены,
Оземь биты, недобиты,
Во Мрак, во Свет, к нам иди Ты».
Музыка делалась громче и настойчивее, заполняя каждый уголок мозга. Потом пение резко оборвалось, и наступила тишина.
Глава 3
Караван вот уже четыре недели двигался на запад. До невольничьего рынка оставалось всего несколько дней пути. Затянувшаяся песчаная буря немного задержала движение. Они вынуждены были остановиться и накрыть мулов и верблюдов, чтобы защитить их глаза от песка. Живой товар – рабов – тоже накрыли овечьими шкурами. Людей, как и остальную поклажу, спустили на песок. Невольников, захваченных в разных концах восточной Африки, насчитывалось сорок человек. Среди них попадались и экзотические экземпляры. Отдельно от остальных везли красивую белую женщину. Она говорила на непонятном языке и, видимо, часто ругалась, сопровождая брань выразительными движениями прелестных ручек. Поэтому смысл эпитетов, которыми красавица награждала всех подряд, был неясен разве что мулам. Но никто не понимал языка, на котором она говорила. Даже Аким не мог определить, какому народу принадлежала эта женщина, а уж он немало людей повидал на своем веку. Старому Акиму не нравилась новая рабыня.
– Хозяин, – обратился он к работорговцу, – я не помню, чтобы мы где-либо останавливались, чтобы купить эту рабыню. Она появилась словно ниоткуда. Избавься от нее. Отдай приказ, и твои люди с радостью зароют белую ведьму в песок. Взгляни на ее одежду. Мыслимо ли, чтобы женщина носила мужское платье, если только она не посланница ада? И что она говорит? Ты можешь поручиться, что