Девушка легко взбежала по боковым ступенькам на сцену. Взяла с крышки рояля стопку бумаг и быстро, красиво пошла обратно к нам. Платье шуршало.
Подала роль Игорю, а он – мне.
– Почитай.
Тонкие серые листы. Слегка уже помятые, потертые… Знакомый шрифт Игоревой пишущей машинки – он всегда сам распечатывает роли и только на пишущей машинке, у него уверенность, что компьютер убивает жизнь…
– А завтра целиком пьесу получишь. Я один экземпляр в Отдел культуры отдал – буквально позавчера сообщили, что принята, будут финансировать… У меня такие идеи по декорациям!.. Ну, ты чего скис-то? Спати хочешь, бедолага?
– Я хотел, – отложил я бумаги на соседнее сиденье, – мне поговорить с тобой надо. – Глянул на продолжающую стоять перед нами девушку. – Важное…
– Что ж, – Игорь пожал плечами, – давай. Хотя поздно уже… Ладно! Светланка, иди собирайся пока.
Она взяла свою роль и пошла… Ну вот и наступил момент… А если попросить у него денег в долг? Полторы тысячи… У него есть… Как-то слишком медленно она уходит… Сейчас я скажу, что решил расстаться с театром, а он… Он быстро убедит, что это ошибка, что я талантливый, неповторимый, что сыгранный именно мной Владимир станет событием, что мы скоро рванем на гастроли… И я сломаюсь, я положу в сумку эту стопку бумаги, он же подхватит золотистую девушку, отлично выспится с ней и через полгода отбракует. Найдет другую. А я останусь…
Словно почувствовав, что может случиться что-то плохое, девушка остановилась у служебной двери возле сцены. Лишь слегка спряталась за штору…
Надо говорить… или делать… Я почувствовал, как вспотела спина, в животе напряглось, а над правым виском пульсирует, дергает кожу какая-то жилка… Игорь смотрел на меня. Обычно подвижное, нетерпеливое лицо его застыло: на нем внимание и ожидание, когда начну… Но что, как… А если… Я никогда не дрался, а сейчас почувствовал – смогу, обязан избить этого человека, как надо, как следует. Хорошо, умело, искренне. И приговаривать при этом, чтоб знал, за что…
Женские, частые шаги в фойе – дробь каблуков. Игорь нахмурился, прислушиваясь, перевел взгляд с меня на дверь… Жилка над виском перестала беситься… Шаги смолкли. Я обернулся. На том же месте, где с полчаса назад стоял я сам, следя за репетицией, теперь находилась Людмила. Распахнутый коричневато-желтый плащ, лицо перепуганное, глаза огромные. Тяжело, громко дышит.
– Что случилось? – поднялся Игорь; сказал это сиплым, каким-то из самой глубины горла голосом.
Людмила увидела меня, вышедшую из-за шторы девушку, и лицо ее стало злым.
– Ничего, – сказала резко, будто хотела стегнуть этим словом разом всех нас троих; сказала, и сделала шаг в зал, и снова остановилась.
– Хм… Тогда… – Игорь обнаружил, что Светлана здесь, лицо его тоже перекосилось. – Прошу тогда… тогда прошу не мешать! У нас репетиция.
Людмила