Путь был коротким, ехали молча, хотя Циля Марковна и порывалась пару раз завести разговор. Но Яков Моисеевич тут же решительно ее пресекал. Он был задумчив и печален…
Сиротка жила в доме своего отца, сорокапятилетнего Петра Петровича Дынина, мелкого городского чиновника в ранге кабинетного регистратора. Дом находился в узеньком проулке недалеко от Большого проспекта и был совсем маленьким, состоящим всего из трех тесных комнат. Прислугу Дынин не держал за неимением достаточных для этого средств.
Подкатившую к дому золоченую карету, запряженную восьмеркой лошадей, Петр Петрович увидел в окно и сильно перепугался. Сначала из кареты вышел Варфоломей, высокий статный мужчина, одетый в расшитую золотом ливрею. В руках у него был большой дорожный баул. Следом появился Яков Моисеевич Мендель. Он имел шикарный вид, подобно генералу, недавно вышедшему в отставку. Затем и Циля Марковна неуклюже, как утка, вылезла из кареты, при этом поправляя сбившуюся на голове шляпу. Процессия направилась в дом Дынина. Первой к двери дома подскочила Циля Марковна. Она взялась пухлой ладонью за массивное дверное кольцо, громко постучала и решительным голосом произнесла:
– У вас товар, у нас купец!
Но за той стороной двери стояла абсолютная тишина.
– Может быть, их не дома? – предположил Варфоломей.
– Как нет дома?! – удивилась Циля Марковна, в очередной раз, поправляя шляпу на голове. – Как это нет дома?! Куда они могли подеваться?!
И сводница – хлопотунья вновь громко постучала кольцом в дверь.
За дверью послышались робкие шаги.
– У вас товар, у нас купец! – прокричала Циля Марковна.
Шаги моментально смолкли.
– Петр, открывай! – командовала Циля Марковна. – Мы знаем, ты дома!
Через минуту дверь отворилась и в узком проеме показалась всклокоченная голова Дынина. Глаза его были переполнены страхом.
– Что случилось?! – спросил Дынин поникшим голосом.
– У вас товар, у нас купец!
– Какой товар?! – удивился Дынин. – Нет у нас никакого товара! Мы живем бедно, законов не нарушаем, излишек не держим…
Варфоломей резко дернул дверь и до конца распахнул ее. Дынин стоял на пороге в жалкой позе, поджав ноги и сильно ссутулившись. Он был в стареньком сюртуке и в тапочках на босу ногу.
Завидя Якова Моисеевича Менделя собственной персоной, Дынину и вовсе стало не по себе. К тому же он стал сильно заикаться:
– З…з…з…з…
– Варфоломей! – воскликнул Яков Моисеевич. – Налей ему чарку вина! Разве не видишь, хозяин от радости дар речи потерял.
Дынин трясущимися руками принял чарку и стал спешно пить вино, проливая часть его на сюртук. Вернув пустую чарку Варфоломею, Петр Петрович заговорил увереннее:
– З…з…здравствуйте! З…з…заходите.
Светелка