Но уже без Дуняши…
И без любви…
Вместо эпилога
А спустя несколько лет, оставив сына на попечение Дуниной сестры, Алексей эмигрировал в Италию, обосновавшись близ Генуи, портового города на берегу Лигурийского моря.
Он часто писал на Родину, собирался забрать Ванечку к себе, предлагал родне всяческую поддержку.
Но сына вернуть ему так и не удалось…
Тайны прадеда Алексея
…Грустную ту историю мне когда-то давно поведала бабушка Мария. История старательно замалчивалась в нашем пуританском роду, произносилась едва ли не шепотом. И больше мы о прадеде Алексее ничего не знали. Да и желающих узнать, пока живы еще были очевидцы тех давних событий, тоже не нашлось. Даже фотокарточек его не осталось, – все было предано огню. Чудом сохранился лишь снимок его супруги, той самой Дуняши из «Итальянской рапсодии». Сделан он был, по методике тех лет, на очень толстом картоне, с годами переломившемся в нескольких местах и изрядно истертом. Но благодаря современным технологиям, фото удалось восстановить:
Сколько бы я ни думала о судьбе прадеда, достоверным было лишь одно: эмиграция в Италию. И – все! Как обрезанные кадры хроники. Где только «до»…
Но человек ведь жил и «после». Чем-то же ведь он в эмиграции занимался. Вон и семью новую создал, женившись на красавице-итальянке, снимок которой тоже присылал родственникам. А может, появились у нас в Италии и троюродные плетни… К тому же слишком сомнительным казалось предположение, что причины столь внезапной эмиграции крылись исключительно в личной жизни Алексея Михайловича.
Так бы, может, и растворилась в веках еще одна судьба, размытая ненадежной памятью людской, если б не овладел мной однажды писательский зуд, и не принялась бы я по крупицам собирать разрозненные воспоминания, фотодокументы, старые, еще бумажные письма, давно уже вытесненные вездесущим Интернетом. А вдруг да и всплывет в них какая-то неизвестная дотоле информация! А там и могилку найти повезет… Только вот где она, та могилка! Как до нее добраться! Годы неумолимы, времени почти не остается, да и здоровье все чаще показывает неукротимый свой нрав, делая меня невыездной…
Но дни шли, а в какие бы двери я ни стучалась, какие бы запросы ни рассылала, – везде был тупик. Словно прадед желал оградить меня от правды, в которой и сам заблудился.
«Ну помоги же мне, Алексей Михайлович! Хоть чуть-чуть приоткрой свою тайну!»…
И небеса услышали!
Однажды ко мне пришел брат и, перейдя вдруг на шепот, сообщил, что, блуждая в развалах Интернета, случайно набрел на книгу В. К. Агафонова «Парижские тайны царской охранки», в которой с удивлением обнаружил и упоминание о нашем прадеде, Савенкове Алексее Михайловиче. И не просто упоминание, а целую справку о его революционной деятельности в России, после смерти супруги,