Это история счастливого брака. Энн Пэтчетт

закону Содружества Пенсильвании, где мы тогда жили, спорные разводы имеют трехгодичный период ожидания. Еще целых три года мы могли оставаться официально женатыми. Какой у меня был выбор? Я приготовилась ждать, но времени в итоге потребовалось не так уж много. Однажды днем, примерно шесть месяцев спустя, я получила подписанные бумаги. Моя жизнь лежала в почтовом ящике между каталогами и счетами за электричество. Я так и не узнала, что заставило его изменить решение. Я больше никогда его не видела и никогда с ним не говорила. Мы были разведены.

* * *

      Недавно я перечитала «Эпоху невинности». Бедная княгиня Оленска, гораздо более живая, чем любой житель Нью-Йорка. Она была лучше, чем Ньюлэнд Арчер, которому она не могла отдаться, потому что была замужем. Обществу было неважно, что муж обижал ее. Они понимали, что ее жизнь кончена. Благодаря нынешней эпохе разводов моя жизнь не кончена. Постепенно я начинаю видеть в этом благо, а не что-то, чего стоит стыдиться. Мне начинает казаться, что моя жизнь не так уж плоха. Я не верю, что до того, как развод стал социально приемлемым, счастливых браков было больше, что люди больше старались, переживая свои тяжелые времена, что люди были лучше. Я считаю, было больше несчастных.

      Развод теперь часть механизма, такая же как любовь, рождение и смерть. Нас информируют, что он возможен, даже если это и не пригодится. И если мы потерпим неудачу в браке, нам повезло, что мы не должны терпеть эту неудачу всю оставшуюся жизнь. Мне бы хотелось, чтобы появилось восьмое таинство: таинство развода, как причастие, тонкая белая облатка на языке. Как исповедь, дарующая прощение. Прощение важно не столько потому, что мы повели себя неправильно, а потому, что чувствуем, что должны быть прощены. Семья, друзья, Бог, все, кто любят нас, прощают нас, принимают нас вновь. Их волнуют наши жизни, наши возможности, наши вторые шансы. Они плачут от радости, что нам не пришлось умирать[4].

      1996

      Стычка в Париже

      На ранних этапах влюбленности люди могут: устроить друг другу незапланированные парижские каникулы; забронировать столик в несусветно дорогом парижском ресторане; сидя в несусветно дорогом парижском ресторане, обсуждать бывших любовников. Все это вполне может происходить и после нескольких лет брака, однако с неизмеримо меньшей вероятностью.

      Мы с Карлом были вместе чуть больше года. Он организовал поездку, я подыскала место для довольно позднего обеда. Не помню, с чего все началось, – мы сидели за роскошным столом посреди зала в ресторане «Тайеван», – но разговор каким-то образом переключился на Марка. Мои отношения с Марком были основаны на дружбе и закончились в целом подружески. Карл спросил, часто ли мы ссорились. Или это я спросила Карла, ссорился ли он с бывшей женой, а он, в свою очередь, задал вопрос о Марке.

      Подошел официант и протянул мне винную карту размером с могильную плиту. Я полистала страницы, как могла бы листать контрольную по математике: с некоторым любопытством, но даже без тени понимания.