Сказал и поспешил скорей к работе приступить
своей.
Вооружившись полотенцем белым,
Он, как всегда до этих пор, прилежно чистил,
скреб и тер,
Пока с последним не покончил делом.
К цивилизации
Лес верни нам. Возьми свой город, полный шума
и дымной мглы.
Забери свой камень, железо, поваленные стволы.
Современная цивилизация! Пожирательница души!
Возврати нам тень и прохладу в священной
лесной тиши.
Эти купанья вечерние, над рекою закатный свет,
Коров пасущихся стадо, тихие песни вед,
Пригоршни зерен, травы, из коры одежды верни,
Разговор о великих истинах, что всегда мы
в душе вели,
Эти дни, что мы проводили, в размышленья
погружены.
Даже царские наслаждения мне в тюрьме твоей
не нужны.
Я свободы хочу. Хочу я снова чувствовать, что
лечу,
Чтобы снова вернулись силы в сердце мое, хочу.
Знать хочу, что разбиты оковы, цепи хочу разъять.
Вечный трепет сердца вселенной хочу ощутить опять.
Старшая сестра
Рабочий с запада весь день, пока не ляжет ночь,
Копает глину у реки. А маленькая дочь
Весь день снует туда-сюда, раз по сто, может быть,
Посуду медную она к реке таскает мыть.
И на ребяческих руках, движеньям мерным в лад,
Браслеты тонкие – динь-динь, – касаясь блюд,
звенят.
И так весь день. А рядом – брат, совсем еще малыш.
Он с непокрытой головой, измазанный голыш.
За нею ходит по пятам, как ласковый щенок.
Сестра прикрикнет – он идет к реке на бугорок,
Сидит. Несет на голове она кувшин с водой
И держит блюдо на плече, а правою рукой
В браслетах – тянет малыша, под ношей склонена.
Ребенок – старшая сестра, – в семье за мать она.
Женщина
Ты не только творение бога, не земли порожденье
ты, —
Созидает тебя мужчина из душевной своей красоты.
Для тебя поэты, о женщина, дорогой соткали наряд,
Золотые нити метафор на одежде твоей горят.
Живописцы твой облик женский обессмертили
на холсте
В небывалом еще величье, в удивительной чистоте,
Столько всяческих благовоний, красок в дар тебе
принесли —
Сколько жемчуга из пучины, сколько золота
из земли,
Сколько нежных цветов оборвано для тебя
в весенние дни,
Сколько истреблено букашек, чтоб окрасить твои
ступни.
В этих сари и покрывалах, свой застенчивый пряча
взгляд,
Сразу ты недоступней