– Я понимаю твое стремление, госпожа. И все же не стоило принимать в наш клан всякую шваль, – голос Эвклида вывел ее из раздумий.
Сгаташ быстро спрятала мечтательную улыбку и придала лицу бесстрастное выражение.
– Ты это сейчас о Шанталь? – догадалась она, зная нелюбовь ее советника к этой девочке.
Эвклид встрепенулся и заерзал на месте.
– Я предупреждал тебя, что не стоит иметь дело с грязной кровью. Девчонка мне не нравится. Помяни мое слово, ждать нам от нее беды.
Сгаташ усмехнулась.
– Ты слишком мнительный, Эвклид, – она повернула к нему голову и насмешливо улыбнулась. – Видимо, сказывается старость.
Черный ворон обиженно нахохлился.
– Я летаю высоко, потому вижу дальше других, – проскрежетал он старую поговорку. – Она дочь шлюхи!
– Она Драгонешти.
– Лишь наполовину!
Сгаташ вздохнула и закатила глаза.
– Ты начинаешь утомлять, Эвклид.
– Полукровка! Байстрюк! Побочная ветвь! Ей нельзя доверять.
– Ты же знаешь, я питала к ее матери слабость. Когда-то мы с Сигрид были… подругами. Во имя ее памяти я взяла девочку к нам.
Она со скукой стала разглядывать свои идеальные пальцы.
– А если ты по поводу ее страхов? В ее возрасте и положении есть чего бояться. Она только осваивается среди нас, дай ей время. Пока не стоит требовать от нее невозможного. Девочка выросла среди обычных людей, привыкла делать добро. Главное – не посвящать ее в наши тайны, а дальше… вот увидишь, кровь Драгонешти в ее жилах даст о себе знать.
На этом она дала понять, что разговор окончен. Грациозно поднявшись с кресла, королева Сгаташ плавной походкой направилась в спальню. Она сегодня очень устала.
Глава 3
От стрекотания цикад звенело в ушах. Дарок поерзал на месте, пытаясь принять более удобную позу. Не помогло. Сидеть в засаде, скрючившись вдвое, порой на протяжении всей ночи было для него дело привычным. Годы войны научили терпеть и не такое. Но сейчас он был не на войне, да к тому же цель, ради которой он сидел в кустах можжевельника битый час, так и не появилась.
Луна спряталась за тучи, и лесную поляну накрыл густой мрак. Где-то на болоте квакали лягушки – единственное доказательство того, что на этих топях, кроме Дарока, еще находились живые существа. Олав был