Спорить с ней все равно, что учить козу анекдотам. Дальше накатывала волна критики в адрес его сестры и вычурная хвала за то, что она отказалась рожать. Пусть отдается познанию мира, ведь науке она по-настоящему предана, и ничто не отвлекает от главного. Сестра не догадывалась, что исследовательская деятельность – грандиозная мистификация. Ученые степени не приносят высоких благ, и лишь счастье материнства является для женщины высшим смыслом, и лишь познав его, можно ощутить истинное предназначение. Галине уже не удастся стать матерью. Возраст позволит, но не здоровье. Сестра замалчивала больную тему, напоминая о себе редкими звонками на праздники и день рождения Женьки.
Внешне сын точ-в-точь копия отца. В нем Максим узнавал себя. Свекровь презирала Ульяну за разрыв, но не озвучивала претензии вслух, иначе внук не отправится к ней на летних каникулах. Мир держался на шатком компромиссе, сломить который могло одно неосторожное слово.
…Переступив порог квартиры с коммунальными платежками, он положил бумажки на тумбочку и выронил ключи. Хрустя позвонками, стянул ботинки, забросил в стиральную машину носки, вымыл руки жидким мылом, выпил воды из графина и плюхнулся на кровать, забыв про пельмени и пряники. Он даже не храпел, переворачиваясь с боку на бок, лишь когда затекали ноги, и щемило в пояснице.
В утомленный мозг прокрадывалось отсутствие перспективы. Казалось, он слишком мало достиг в свои годы. Что теперь маячит на горизонте? – весьма спорный вопрос, а полноценно жить хотелось сейчас. Наверно, так проявляется кризис среднего возраста. Без седины и бесов в штанах. Максим отдавал себе отчет, что совершенно не ищет развития, а привык час за часом сидеть и ждать у моря погоды. Пуская жизнь на самотек, он забыл, что такое усилие воли. Как приручить ее и приспособиться к текущим обстоятельствам, он не знал. Вроде бы ничего плохого не намечалось: стабильный заработок, выплаченные кредиты, сын в пешей доступности, свобода, отсутствие обязательств и верная любовница на подхвате. Он не испытывал угрызений совести и беспричинных страхов, последний раз наделав в штаны перед майскими праздниками, когда по ошибке ему позвонил коллектор.
В любовных коллизиях он предельно запутался. Иногда собирался вернуть покинутую супругу, улавливая наличие непререкаемой ненависти, а иногда даже надеялся, что еще ее любит, а может быть, любит и она. В водовороте сомнений он чуть не набирал ее номер, чтобы взорваться в приступе мучительной ностальгии. Сиюминутное заблуждение проходило бесследно, когда он понимал, как с ней сложно, как нереально донести элементарные вещи.
С подругой происходили вовсе занимательные метаморфозы. Не было любви, и не было