Довольный шуткой, он рассмеялся и, сделав серьёзное лицо, предупредил охранника, чтоб, значит, тот не пускал местных дебилов. «Тебе за что деньги платят?!» – и это уже с угрозой. Незамедлительно послышался глухой удар, а потом и звук падающего тела на железячку «радиатор М–140», расположенного на площадке ниже. Там послышались возня, стоны, хлюпанье носом. А пусть знают представители малочисленного народа, что бывает с теми, кто мешает инвестировать транснациональные компании. Пусть помнят, есть у власти сила, достаточно у неё радиаторов марки «Москва-140». На всех этих малочисленных эвенков хватит. Да и другим не покажется мало!
На этом борьба с хулиганами, имеющими низкую социальную ответственность перед обществом, закончилась. Правда, уже под занавес, ещё кое-кто захотел свое благородство выказать.
– Это, матушки мои, что же вы делаете?! – послышался дребезжащий голос соседа-скрипача. Видите ли, из областной филармонии он. Как не заявить о себе?
– Тебя дурят, – ещё одна, этажом ниже живёт. Слышно плохо через закрытую дверь. Да и говорить она стала тихо последний год. Внук у неё повесился в армии. Но, скажем честно, как оно было: привезли его в хорошем гробу, похоронили по-человечески. Одет, обут – всё по-людски.
– Милицию надо вызвать, – встревает скрипач, бородка седенькая, клинышком. Взгляд задумчивый. Зря, конечно, он встрял – люди работают, у них процесс пошёл, а он?..
– А зачем вызывать? – открыл дверь охранник. Спокойно спрашивает. Из своего пошитого заграничного костюма несколько разноцветных удостоверений достает. Пальцами перебирает, как из колоды, нужное ему достаёт.
– Пусти-ка на минутку, – вставая с кресла, охраннику говорит Коваль-Авелев, свой халат белый без единого пятнышка, поправляет. – Того, у кого голос старческий, хочу посмотреть: как он до такого возраста дожил, а умом – ребёнок. Строитель коммунизма хренов.
– Милицию надо вызвать, – входит в комнату знаток всяких Сибелиусов и Сен-Сансов, к обстановке присматривается. На белом халате взгляд останавливает.
– О, да мы уже и не понаслышке знакомы со старческим маразмом-то, – совсем к лицу наклоняется поклявшийся Гиппократу. – Бес-со-вестный, – тянет слово он.
– Но, как же, – что-то пытается возразить ему старик. Да, видно, сробел интеллигент, глаза свои бесстыжие не знает куда деть. У порога комнаты стоит, с ноги на ногу переминается, как ему быть, не знает.
– Идите! Идите и по капле выдавливайте из себя раба, – выказал Коваль-Авелев признаки интеллигента. –