Зимой все выглядит одинаково – и дорожки, и лужайки, и водная гладь, потому что зимой правит бал один-единственный цвет. Абсолютная и величественная белизна, которая не может добраться разве что только до неба, хотя прикладывает к этому все мыслимые усилия.
Опираюсь на перила мостика, висящего над закованным в лед водоемом.
Хорошо, что день выдался не солнечным, иначе белые искры слепили бы глаза, а так мир кажется уснувшим, и столь глубоко, что кто-то поспешил укутать его в снежный саван.
Саван… Для кого-то это слово означает завершение пути, а для меня – передышку в безопасном месте. Именно погружаясь в Саван, я становлюсь почти таким, каким мог бы быть, но… Совершенно ничего не чувствую и не осознаю. Нагромождение Щитов, отделяющих мою Сущность от материального тела – надежных, уютных и беспрекословно подчиняющихся командам Мантии, призванное оберегать, становится тюрьмой, из которой нет иного выхода, кроме как… в другую тюрьму. Смешно, если вдуматься. И вообще, мне есть над чем посмеяться. Совершенно неисчерпаемая тема для насмешек – я сам. Вот, например…
– Доброго дня!
Это еще что такое?
Поворачиваю голову и с недоумением смотрю на фигуру у края пруда.
Неуклюжесть зимнего наряда скрадывает пропорции, но все равно можно сказать: незнакомая мне персона высока и довольно стройна. Толстая вязаная фуфайка с роскошными полосами «снежинок» – так любят одеваться в Северном Шеме, на побережье незамерзающего моря. Сапожки из валяной шерсти, стеганые штаны, подбитая мехом безрукавка, а ни варежек, ни шарфа, ни даже шапки нет. Точно, из северных краев пришелец: тамошние жители рождаются и умирают в холоде, а потому привычны к любым капризам природы. Пришелец… Или – пришелица? Внимательнее всматриваюсь в круглое скуластое личико, разрумяненное морозом.
Черты мелкие и очень мягкие, как у статуи, которую ваятель по каким-то причинам решил оставить недошлифованной. Россыпь веснушек на коротком прямом носу. Глаза настолько прозрачные, что и цвета не разобрать: то ли серый, то ли желтый, то ли еще какой. Светлые, чуть рыжеватые пряди густых волос недостаточно длинны для девицы, но и не чрезмерно коротки. Неправильная длина, совершенно неправильная…
Почему я так подумал? Кто из известных мне Племен носит преимущественно длинные волосы? Людей в качестве ориентира брать бессмысленно: у них мода на определенный внешний вид меняется едва ли не чаще чем три раза в поколение. Мои родичи вообще не придают значения таким мелочам. Тогда… Оборотень? Скорее всего – кто еще может свободно гулять в нашем саду? Но откуда взялось ощущение неправильности?
– Доброго… дня?
В повторенной фразе явственно чувствовался вопрос, и очень тревожный, словно от приятия или неприятия мной прозвучавшего приветствия