– Ну и сволочь ты, Илюша. Правду о тебе говорят. Поразительно, как может одичать благородная кровь за двадцать лет пустой беготни по лесам.
Он присел перед ней на корточки и сочувственно покивал.
– Будем резюме мое разбирать или поживешь еще? – Ведьма злобно зыркнула, и он хмыкнул: – я так и думал. У тебя десять минут.
– Есть доказательство. Свидетельство о вашем браке. Князя спроси.
– Хочешь меня с князем лбами столкнуть? Моими руками войну развязать?
– Какую войну? – Усмехнулась ведьма, – с кем?
– Ты будто не знаешь, что Север с Югом уже десяток лет друг на дружку скалятся.
– Знаешь, Илюшенька, почему тебя троллем называют? Не потому, что ты страшный, а потому, что еще и тупой.
– Слушай, ты…
Он попытался схватить ведьму, но она ловко отскочила, и в кулаке остался только цветной лоскут её сарафана. Неловко упав на четвереньки, тролль принялся барахтаться, словно увязшая в песке черепаха. Нескольких секунд его болезненного положения хватило, чтобы ведьма запрыгнула сверху на тут же занывший горб и крепко скрестила ноги на ремне. Острые когти воткнулись в бычью шею. Тролль поднялся и принялся крутиться на месте в безуспешной попытке сбросить ношу – круглая спина не позволяла рукам дотянуться назад. Ведьма расхохоталась.
– Разомкнул защитный круг, а говоришь: не тупой, – намекнула она на отсутствующий защитный амулет на шее, – а теперь ты слушай, чудище погане. Никакой ты не тролль, не королевская собачонка. Ты – самый, что ни на есть – заколдованный принц. Всё у тебя отобрали – корону, дворец, внешность, и даже жену твою. Лию. Обвенчали тебя с твоей принцессой, когда та еще лежа под себя писалась. Пока ты за несчастными колдунами по лесам гоняешь, самозванец с Юга на северном троне уничтожает твою страну. Забирай свою девчонку и беги домой.
– За что ты её так возненавидела? – Пропыхтел Илья, силясь стряхнуть с себя полонившее исчадие. – Приютила тебя, кормит; нарядила вот, а ты её из благодарности в медвежью берлогу определить хочешь?
– Хороший ты мужик, Илюша, – хохотнула ведьма, – заботливый. Вот был бы тебе от меня прок, сцапала бы себе.
Рука ведьмы скользнула в ворот его рубахи и острые ноготочки легонько заскребли в области его сердца. От прикосновения её холодной кожи он вздрогнул и остановился. Где-то далеко, будто бы не в его голове вовсе, а на плавающем в мареве горизонте, возникла мысль о точно таком же касании, но княжны. Он тряхнул головой, отгоняя мираж.
– А от княжны мне, какой прок?
– Расколдует тебя, – выдохнула ведьма в самое ухо,