Домики его родины кое-где кучковались в узком кружку, а кое-где были разбросаны друг от друга на десятки метров. Да и внешне они сильно разнились с добротными срубами, поставленными почти четверть века назад, тогда как жильё в Сибири строилось переселенцами ввиду дефицита материалов и ресурсов на скорую руку, иногда даже на косогорах и ухабах. Ставить дома приходилось и на холмах, что в изрядном количестве высились над среднесибирской равниной. Золотое правило переселенцев, – «река это жизнь» было актуальным во все века и вынуждало с огромным трудом ставить дома в не самых удобных местах, лишь бы был ближе выход к воде. Его хата стояла далеко от речки, боец с тоской вспоминал ежедневные изнурительные походы с вёдрами по воду, тогда ему казалась эта работа нудной, а сейчас на фоне фронтовых будней ощущалась самой что ни на есть простой.
На следующее утро Лёху с Емельяном старшина отрядил на заготовку дров на пункт тылового обеспечения бригады. По пути к нему Злотников долго и молча любовался добротным видом подмосковных домишек, Алексей же рядом весело насвистывал какую-то незамысловатую мелодию. Его настроение приподнялось, когда выпала возможность пройтись размяться. Работы ни тот, ни другой никогда не чурались, Зорин ввиду своей бойкости, а Злотников ввиду своей крестьянской натуры, что прививала любовь к труду с детства. Выпас коров, колка дров и заготовка сена, сколачивание амбаров и загонов, – с детства Емельян испытал на себе все прелести крестьянского труда.
Возле широкого амбара были свалены спиленные стволы сосен и елей. Рядом работали солдаты, совсем немного, человек пять. Топоры друзья прихватили свои, но вот с пилами было туго, пришлось просить и ждать, пока освободиться инструмент.
Декабрьского зимнего солнца почти не было видно, слоистые облака плотно затянули небо, лишая людей порции тепла. Находиться на улице становилось уже невмоготу, особенно после долгой прогулки по улочке, и Злотников предложил зайти внутрь амбара. Пилить всё равно предстояло много, да и обещанные сани для перевозки дров должны будут появиться не раньше вечера.
Внутри строения бойцы увидели занятную картину: на деревянном ящике в углу здания стоял разобранный станковый пулемёт «Максим», а с его затвором возился усатый красноармеец зрелого возраста в одной гимнастёрке.
– Привет, стрелкам! Не в одном ли расчёте с Анкой-пулемётчицей воюешь? – начал острить с ходу Алексей.
Смутный взгляд карих глаз пулемётчика почему-то заставил Емельяна именно себя почувствовать неудобно из-за шутки товарища, и он толкнул того в плечо:
– Да ладно, будет, не отвлекай человека.
С невозмутимым видом тот продолжал чистить оружие. Зорин усмехнулся и предложил:
– Вон на тюки