– Дым, копоть, все визжат, матушки мои, ну, видимо, умирать нам дано такою адской мукой… Если бы не хлопцы, сгинули бы, зажглись бы спичкой, – с этими словами дед указал на бойцов, перевязывающих раненых. Среди них был и немец Яков Крейзер.
Старшина подскочил к нему, обнял по-братски:
– Спасибо, дорогой, людей спас… Спасибо! К награде вас представим, всех!
– Я по разговору понял, что они людей в амбаре подожгли, – совсем тихо, еле слышно рассказывал потрясённый Яков, – я одного схватил, прижал к стене, он быстро показал, где людей собрали. Сюда с хлопцами бегом, еле успели…
Подскочил к беседующим и Зорин:
– Молодчага, наш парень! А за тот разговор в вагоне извини, погорячился!
Яков отрешённо кивнул головой.
Внезапно из столпа дыма вынырнули два бойца. С собой вели потрёпанного человека в овчинном полушубке без шапки. По голова и по густым усам его текла кровь. Мужику было уже за тридцать, мелко посаженные зелёные глаза бегали суетливо.
– Товарищ старшина, в подвале нашли, прятался.
Увидев пойманного мужика, толпа жителей заволновалась. Молодка лет двадцати пяти закричала гневным голосом:
– Поймали аспида!
– Товарищ командир! Предатель это, полицай, немцам служил! Гришка, кличка Кабан! Людей мучил! – гневные крики толпы заставили мужика вжать голову и согнуться.
– Они девушку пытали, – тоненьким голоском прокричал мальчик лет одиннадцати в облезлом треухе.– Неместная она, схватили приволокли в комендатуру, секли, потом голую вывели на улицу. Этот её ножом полосовал, я с голубятни смотрел.
«Иуда», «убивец», «каратель», – с такими словами люди наступали на полицая, солдаты стеной обступили жителей, оттащили Гришку-кабана от самосуда.
Старшина крикнул:
– Тише, тише, товарищи! Советская власть вернулась сюда навсегда, предателя будем судить! По всей строгости военного времени, не сдерживая себя от гнева!
Зорин засипел:
– Дай я его кончу, Прохор Кузьмич!
– Ошалел? Я сказал- судить! Отвести особисту.
Только проговорил, как краем глаза заметил вскинутый ствол винтовки. Вскинул руку, отбил предплечьем ствол старшина, пуля ушла в небо. Матерясь, он выхватил оружие из рук Зорина.
– Марш к комроты! Доложить, что деревня наша! Немедленно!
Алексей не сдвинулся, в глазах плясал недобрый огонёк.
– Есть, товарищ главный корабельный старшина! – подчинился приказу. Подойдя ближе, шепнул на ухо, – Прохор Кузьимч, только в глаза посмотрю.
Не дожидаясь разрешения, подошёл вплотную, гневно дыша:
– Девушку то как звали?
Одной рукой взял за богатый воротник, другую положил на плечи.
– Т-т-таня… – заикаясь, произнёс Кабан. Змеиные глаза впились в бойца недоумённо.
– Это тебе за Таню, –