В наступательным порыве дошли до заводской территории: сожжённые склады, разбитые бомбами бетонные стены, обугленные остова грузовиков, – всё служило на промзоне укрытием. Рожнов попросту решил не терять людей и закрепиться на достигнутом рубеже.
Сам он, укрывшись за обломков стены, пытался осмотреть местность. Ночью бой тем сложнее, что не разглядишь всех деталей местности и зданий, приходилось ориентироваться по автоматные и пулемётный вспышкам, по разрывам мин.
Дорогу к ремонтным мастерским преградили баррикады, в центре которых размещался обычный трамвай. Из каждого его окна, насколько возможным было разглядеть, торчало по стволу станкового пулемёта. С левого края баррикад, судя по звуку, лупила ещё и пушка. С обеих её сторон фрицы грамотно расположили огневые точки в шахматном порядке, закрепилась немчура основательно.
Бойцы рассредоточились за укрытиями, ждали приказа. Но Рожнов медлил, чего-то выжидал, или просто опасался. В войну такие командиры, что солдат берегут, – на вес золота. Тем более в такую войну.
Небо разорвал вновь знакомый свист: железные стервятники с крестами на бортах появились быстро. Видимо, неподалёку у них размещался аэродром.
Свист бомб, – немцы даже ставили оперения на своих бомбах таким образом, чтобы при падении они угрожающе свистели, – вой пушек и миномётов врага- всё это вместе заставило морпехов ещё сильнее прижаться к укрытиям, авось пронесёт.
Емельян своими глазами видел, что осталось после попадания авиабомбы в бетонное укрытие: лишь бетонная крошка, торчащая арматура да окровавленные ошмётки, размётанные вокруг, – за укрытием сидели трое…
Обстрел всегда был самым страшным на войне, никогда не знаешь, твоя это бомба летит или нет. Инстинкт самосохранения заставляет сжимать голову в плечи, вжаться, раствориться в окружающей тебя твердыне, просочиться в землю. Лишь это чувство заставляет тебя сильней стиснуть в руках оружие, не выбросить его и не пуститься наутёк. Бежать нельзя, ни в коем разе нельзя, накроет обязательно либо осколками посечёт. Безопаснее всё же выждать.
Смертоносный вихрь носился по позициям. Земля, камни, изогнутый металл и человеческая плоть сливались все в страшную массу. Столбы пыли, всполохи пламени витали по открытой площадке завода.
Внезапно всё стихло, минут через пять прилетела запоздалая мина, шмякнулась в стороне, не причинив никому вреда.
Далее чинно и размеренно застучали пулемёты, серые мышиные мундиры вылезли из своих укрытий и пошли в атаку.
Емельян с Алексеем огляделись, ряды морпехов бомбардировка ощутимо проредила, атаку придётся отражать меньшими силами, что имелись при высадке.
– Не журись, Емельян! – подбадривал Зорин.– Ща дадим курве прикурить-то!
– Бригада, к бою! – подал голос комроты. Он сидел за поваленной бетонной стеной как