В частности, Н. Фрай утверждает мысль об apriori предшествующей эпосу и мифу образцовой семантической модели. На реконструкцию этой модели направлен труд Г.Р.Леви «Меч из скалы» (Levi G. R., 1953). Н. Фрай приходит к аналогичным выводам: «.. поэт никогда не имитирует «жизнь» в том смысле, что жизнь оказывается чем-то большим, чем содержание его произведения. В каждом модусе он накладывает одну и ту же мифологическую форму на данное содержание, но по-разному ее применяет» (Фрай, 1987.С.260). Под модусами исследователь понимает два пути интерпретации мифа: трагический и комический. Трагический ориентирован на философию рока, неизбежность гибели героя; комический на философию проведения, чудесное спасение героя в тот момент, когда оно наименее возможно.
Исходная семантическая модель, порождающая миф и эпос, строится на суточных и календарных циклах. Из отечественных исследователей эту концепцию разделяет П.А. Гринцер, считающий, что миф и эпос существуют параллельно и, выстраиваясь на основе общей схемы «исчезновение – поиски – обретение», отражают сущностные, «важнейшие аспекты человеческого опыта и деятельности, фиксируют образцовые модели человеческого поведения и осознания окружающего мира» (Гринцер, 1971.С.177), причем, эта исходная семантическая модель порождается «солярным циклом дня, сезонным циклом года, органическим циклом самой жизни» (Гринцер,1971.С.179). При всей убедительности подобных утверждений, необходимо признать, что они ведут к размыванию границ мифа и эпоса и, в конечном счете, к признанию «вездесущности» мифа. А теряя отчетливое представление о разграничении архаического мифа и рудиментов мифологического мышления в позднем художественном творчестве, мы фактически отказываемся от представления о стадиальном развитии культуры и принципа историзма, как основополагающего в ее исследовании.
Более точной и последовательной нам представляется позиция Е.М. Мелетинского, который, отдавая должное плодотворности научных исследований ритуально-мифологической и школы и концепции П.А. Гринцера, приходит к выводу, что ритуал и миф предшествуют эпосу, но при этом далеко не все компоненты эпоса имеют мифологические истоки или параллели. По-существу, происходит трансформация мифологического, архаического сознания в эпическое, а не просто восприятие традиций одного жанра другим. Е.М. Мелетинский считает древнейшими формами эпоса богатырские песни-сказки, небольшие по объему и представляющие собой адаптацию к новым условиям мифов о культурных героях-первопредках (Мелетинский, 1976.С. 269). Эпос носит «государственный», социальный характер, его пафос, первую очередь, определяется защитой родины, неприкосновенностью ее границ, поэтом выдвигаемой на первый план мифологичной по своей основе оппозиции «своего и чужого»