«Красивый», – мелькнуло в голове.
Стояла тишь, не нарушаемая ни шорохом мёртвой листвы, ни звуками деревни. Белёсое небо разгладилось, одарив неуверенной тенью. Казалось, сама природа и весь окружающий мир вдруг замерли, решив посмотреть на нечто необычное среди повседневной скуки.
Придя пораньше, сняв свитер и утоптав землю вокруг дерева, Сашка понял, что пришло время заняться ясенем. «Серьёзный соперник, нахрапом не взять».
Первые удары шли легко, но лишь только углубился в толщу, работа замедлилась. Сколы стали широкими и неглубокими, звук ударов – звонким. Дзынь. Дзынь. Дзынь. «Надо же! Будто не берёт ничто… По крошке снимается… Но по-другому никак. Терпеть».
Ритм стал монотонным. Тусклое осеннее солнце, не желая смотреть на происходящее, безмолвно поспешило закончить день. Ещё некоторое время в темноте раздавались удары, но скоро стихли.
Дома, садясь ужинать, Сашка посмотрел на свои натруженные руки и, чуть потерев, положил на стол. Заметив это, мама нежно взяла их в свои и провела пальцем по набухшим подушечкам.
– Женщина полюбит тебя за твои руки, – ласково сказала она.
Уже открыв рот, чтобы что-то сказать, Сашка заметил, как у мамы чуть блеснуло в глазах. Шмыгнув носом, она отвернулась… Он смутился и промолчал.
Весь следующий день Сашка решил посвятить поединку с ясенем. Придя, он с печалью отметил, что выемка на стволе не так уж и велика – углубился лишь сантиметров на десять и лишь с одной стороны. «Сильное дерево. И корни мощные. Это сколько ж пень корчевать придётся? И рубить сколько ещё? Но что делать? Ладно. Поехали!»
До самой кромешной тьмы ритмичный звук ударов доносился с края огорода… Дыхание выровнялось, время превратилось в течение спокойной реки, а стук слился с биением сердца. В сознании возник размеренный диалог. «Почему мама плачет?» Тук, тук. «Кем я стану, когда вырасту? Сколько росло здесь это дерево?» Тук, тук. «А почему я пришёл и рублю?» «Почему всё умирает?» Тук, тук, тук. «Неужели всё умирает так же, без причины?» Распаренное тело, найдя свой ритм, точно и спокойно делало заданную работу. Издалека можно было видеть, как маленький человеческий силуэт монотонно покачивается возле могучего древесного ствола, упорный в своём желании победить, но вскоре эта картина наглухо затушевалась пасмурной осенней мглой. Сашка и не заметил, как вечерний воздух стал колким, забираясь в тёплые пазы распахнутой рубахи, а жаркие выдохи проявились вдруг белым дымком…
Тьма скрыла их. Никто не помнит, во сколько Сашка пришёл домой и лёг спать… Когда утро, наконец, очертило контуры сущего, он не встал в школу… Да и вообще не смог встать. Мутное марево перед его глазами кричало и обрушивало вдруг в бездонную тьму. Воспалённое сознание бросало