– Вы остановились в Badischer Hof, месье Ростовцев? – спросила она.
– Нет, в Hotel de l’Europe.
– О, этот новый отель через площадь от казино! Признайтесь, вы страстный игрок?
– Ничуть, никогда не играю.
Смех у нее был прелестный, журчащий.
– О-о! Тогда вы удивительный человек! Говорят, с тех пор, как во Франции запретили азартные игры, вся Европа ринулась в Баден-Баден, – Надежда Ивановна понизила голос, – вы только взгляните на мужа красавицы Россет, этого толстосума Смирнова, – какой у него сосредоточенный вид. Полагаете, он думает о государственных делах? Нет, он теперь подсчитывает, сколько раз поставить на черное или красное.
Иван невольно улыбнулся.
– Вряд ли так точно можно знать, о чем думает господин Смирнов.
– Почему же? Увидите: к семи вечера он ринется в казино. Князь Вяземский непременно последует за ним, хотя он сильно расстроен из-за тяжелой болезни дочери.
Вспомнив о тяжелом состоянии юной дочери Вяземских, Иван поинтересовался:
– Как себя чувствует бедняжка?
Надежда Ивановна вздохнула и возвела глаза к небу.
– Обречена, остались считанные дни. Только ее мать еще на что-то надеется. Но ведь так исстари повелось – одним предназначено жить, других Бог забирает к себе. Неизвестно, чей жребий легче.
Около семи Смирнов действительно стал прощаться, небрежно спросив жену, не желает ли она, чтобы он отвез ее домой. Красавица Россет-Смирнова, бывшая в интересном положении, ехать с ним отказалась, сказав, что хочет поболтать немного с «милой Мари». Улыбнувшись мужу, она подставила ему щеку для поцелуя. Вслед за Смирновым уехал князь Вяземский. Иван решил тоже откланяться. Его не удерживали, но просили заезжать «запросто». Россет-Смирнова, подав руку, тоже звала к себе:
– Непременно заходите, на днях Николай Гоголь из Рима обещал приехать, будет новые главы читать.
Прощаясь с Надеждой Карниолиной-Пинской, Иван на миг встретился с ней взглядом, и сердце у него дрогнуло.
«Несчастная и, кажется, очень милая женщина, правда ли то, что о ней говорят?»
Спустя два дня он во время утренней прогулки встретил ее у фонтана в монастыре Лихтенталь. Сидя на каменной скамье под зонтиком, она читала «Обрученных» Мадзони, самый модный тогда роман, и, услышав приветствие, оторвалась от книги с некоторым недоумением. Однако во взгляде ее тотчас же вспыхнула радость.
– Ах, Иван Иванович, как я рада, вчера все вспоминала вас. Проводите меня?
– Чем я заслужил подобное внимание? – подавая ей руку, спросил он. – Если разрешите, понесу вашу книгу.
– Это все месье Пальмиери, вам известно, что он помешан на вулканах и даже изобретает специальный прибор, который может предсказать извержение? Вчера Мари попросила его рассказать про Везувий, и он такие страсти говорил,