– Илья Маркович, помогите нам! Мы тут не можем справиться.
С кормы баржи поспешил к ним Илья Маркович, аккуратно переступая через тела погибших, и сразу понял ситуацию с Марусей. Он подошел к ней и со словами «Всё кончилось, девочка, всё кончилось» обнял её вместе с её сыном и огромным животом и стоял так долго-долго, пока она не пришла в себя. Снова пришла в себя ради детей. Илья Маркович, крепко держа её с Саней своими большими руками, осторожно повёл её к борту баржи, потихоньку говоря неважно какие слова, лишь бы она снова не отключилась. Возле трапа он уговорил Марусю посмотреть, как ребята переправят в лодку сначала Саню, а потом её. Но она доверила ребёнка только Илье Марковичу – такому огромному, доброму, заботливому, как её папа в детстве. Ребята подстраховали её спуск с двух сторон, а потом спустился в лодку Илья Маркович с её Санечкой.
Для эвакуированных было выделено помещение небольшой начальной школы, которая пустовала по поводу летних каникул. Здесь они должны были прожить в карантине 10 дней, прежде чем их отправляли дальше, в республики Средней Азии. Карантин был обязателен. Совсем недавно в одной группе эвакуированных вспыхнула какая-то инфекция. Врачей не было, лекарств не было, их просто изолировали в одном из классов. Один за другим они умирали от высокой температуры. Из 18 человек осталась в живых одна девочка, которую болезнь не затронула.
Кормили уже регулярно. Разносолов никто не ожидал, но питание было достаточным. Выдали кое-какую одежду, телогрейки – по вечерам было уже прохладно.
Маруся до конца карантина была под опекой Ильи Марковича и его жены Доминики Митрофановны. Во время ежедневной прогулки с ними Саня бежал безудержно вперёд, взрослые шли за ним, молча или о чём-то незначительном переговариваясь. Однажды к ним подошла немолодая женщина с корзинкой отборных фруктов – конец лета выдался необыкновенно урожайным, и сказала с лёгкой доброжелательной улыбкой:
– Не убивайся так, деточка. Всё проходит, и это пройдёт.
Илья Маркович представил её:
– Это наша несравненная Евдокия Гавриловна, певунья от Бога.
Евдокия Гавриловна с той же улыбкой кивнула головой и проговорила:
– Что да, то да, от Бога. – Голос у неё был необыкновенный: низкий, вроде с хрипотцой, но молодой. Говорила она неторопливо, как-то вкусно, окая и чётко выговаривая слова. Она всё время улыбалась, от неё исходили спокойствие, уверенность, доброта, которые были так необходимы всем этим людям, попавшим в беду, растерянным и несчастным.
Вечером, прогуливая Саню перед сном, она снова увидела Евдокию Гавриловну. Она сидела на скамеечке в школьном саду с книжкой на коленях и задумчиво, с той же лёгкой улыбкой, тихонько пела, почти проговаривая каждый слог:
Степь до степь кругом,
Путь далёк лежит,
Там, в