– Ты ничего не слышал?
Джей покачал головой, продолжая ухмыляться. Она подошла ближе, посмотрела на его бокал и бутылку, все еще стоявшую на столе.
– Кстати, а что это такое? – Ее голос был прозрачен и резок, подобно ее каблукам-сосулькам. – Какой-то коктейль? Пахнет отвратительно.
– Это вино Джо. Одно из шести. – Он повернул бутылку, чтобы прочитать этикетку. – «Пьяблоко, 1975». Замечательный винтаж.[15]
Бутылки вокруг нас радостно бурлили. Мы слышали, как они шепчут, поют, окликают друг друга, резвятся. Их смех был заразителен, бездумный призыв к оружию. «Шато шалон» вяло бормотал что-то неодобрительное, но в буйной карнавальной атмосфере в его голосе чудилась зависть. Я, оказывается, присоединился к ним – задребезжал в своем ящике, подобно банальной молочной бутылке, безумствуя от предвкушения, понимая, что происходит нечто.
– Фу! Боже! Не пей его. Оно наверняка испортилось. – Керри вымученно хохотнула. – Кроме того, это отвратительно. Вроде некрофилии. Представить не могу, зачем ты притащил его домой, учитывая обстоятельства.
– Я собирался выпить его, дорогая, а не трахнуть, – пробормотал Джей.
Что?
– Ничего.
– Пожалуйста, милый. Вылей его. Уверена, в нем полно самых разных противных микробов. Или и того хуже. Антифриз, например. Ты же знаешь старика, – вкрадчиво уговаривала она. – Лучше я налью тебе водки, хорошо?
– Керри, перестань говорить как моя мать.
– Когда перестанешь вести себя как ребенок. Почему ты никак не можешь вырасти, господи боже?
Это был неизменный рефрен.
Упрямо:
– Вино принадлежало Джо. Я и не ожидал, что ты поймешь.
Она рассерженно вздохнула и отвернулась.
– Ладно, порадуй себя. Как обычно. Надо же, столько лет прошло, а как старый жулик запал тебе в душу – можно подумать, он твой отец, а не старый грязный козел, любитель маленьких мальчиков. Валяй, трави себя, это так по-взрослому. Может, если помрешь, выпустят памятное издание «Пьяблочного Джо», а я продам рассказ о тебе в «Таймс литерари сапплимент»…
Но Джей не слушал. Он поднес бокал ко рту. Запах снова ударил в ноздри, слабый сидровый аромат дома Джо с его горящим ладаном и помидорами, что зрели на кухонном окне. На мгновение Джею показалось, что он слышит, как со звоном разлетаются осколки стекла, словно люстра рухнула на накрытый стол. Он пригубил вино.
– Твое здоровье.
Вкус был не менее ужасен, чем в детстве. В бормотухе не было ни капли винограда, только мешанина сладковатых забродивших вкусов, амбре помойки. Она пахла, точно канал летом и заброшенные железнодорожные пути. Она была резкой, как дым и горящий мусор, и все же навевала воспоминания, хватая за горло и память, вытаскивая на свет образы, которые Джей числил навеки утерянными. Он сжал кулаки, атакованный картинами прошлого; внезапно закружилась голова.
– Все нормально? – Голос Керри резонировал, как во сне. Сердитый, но