– Не говори ерунды, – одёрнула её мама.
Ей было ужасно неловко перед незнакомцем за подобную глупость.
– Ну, где Вы-таки видите тут ерунду? – не согласился Иосиф Залманович. – Это не ерунда, а фольклор. Народное творчество. Похвально, когда дети читают сказки.
Он даже решил вознаградить Амину завалявшейся у него в бардачке конфетой.
– Спасибо, но я не люблю сладкое, – отказалась та.
– А вот это-таки, весьма странно, – искренне удивился водитель.
– Нам и самим надо к Краевым, – призналась Вера. – Они всё приглашали нас. А тут ещё их приёмная дочь прислала нам свою главную драгоценность, единственную память о своих настоящих родителях. Она считает это украшение золотым, хоть оно и из проволоки, с самой обычной бусинкой.
– А можно взглянуть? – полюбопытствовал тот.
– Да, – кивнула Вера, и вынула из конверта свёрнутый в спираль золотистый предмет.
Сорока насторожилась.
Иосиф Залманович разогнул обруч из двух полуколец, спаянных шаровидными перемычками. По центру меж полукольцами красовался зелёный шарик, величиной с ядрышко фундука.
– Это вовсе не бусина, – отметил он, рассмотрев повнимательнее. – Это какой-то природный минерал редкого цвета. И знаете… Я бы даже подумал, что это умерший от времени жемчуг, утративший блеск, покрывшийся кольцевидными трещинками, как у агата. А металл… Даже затрудняюсь сказать. И вправду-таки, похоже на золото, просто со множеством примесей.
– Но золото не зеленеет, – возразила Вера. – А эта проволока жёлто-зелёная.
– Бывает и зелёное золото, – заверил её Адоневич. – Вот пробы-таки здесь нет, но когда примесей больше 70 %, пробу обычно и не набивают.
– Да Вы эксперт! – изумилась женщина.
– Что Вы, отнюдь, – смутился Иосиф Залманович. – Просто мой отец был ювелиром и в девяностые даже открыл своё дело. Мы здорово жили, пока у него не отжали лавочку.
– В любом случае, мы не можем принять от Кати такой дорогой подарок, – настаивала Вера. – Для девочки его ценность совсем в другом. Она нашла эту вещь, когда была на море, с родителями.
– А на каком море? – поинтересовался Иосиф Залманович.
– Ну, какое там, в Турции, море, – припоминала Вера. – На том и нашла.
Адоневич ненадолго задумался, продолжая вертеть в руках тонкий обруч. Заметив, что он погружен в свои мысли, Сорока стрелой пустилась вниз с крыши и выхватила блестящий предмет у него из рук.
– Эй! Орнитоз бесстыжий! – крикнул тот, вцепившись ей в хвост. – Отдай! Ишь, хуцпа!
– Она тоже думает, это золото, – засмеялась Амина.
– Для неё всё золото, что блестит! – сказала дочери Вера. – На то она и сорока.
Насилу отобрав у птицы находку девочки, Иосиф Залманович принялся отгонять Сороку, но та не сдавалась. Она снова и снова кидалась на него, пытаясь забрать украшение, клевала и щипала мужчине пальцы, била его крыльями по лицу, а потом и вовсе вцепилась ему лапами в волосы. Вера пришла к